Annotation
Закоренелого циника и эгоиста не могут перевоспитать окружающие люди. Ни весёлые приятели, ни мудрые наставники, ни влюблённая женщина. Но с этой задачей сумеет справиться сама жизнь - если задастся такой целью.
И если в конечном итоге он выживет, то, вполне возможно, окажется способен на настоящий поступок. Например, добровольно взвалить на себя ответственность за целый народ, защитить нуждающихся в помощи. И даже полюбить.
Обновлено 25.11.2016. Продолжение по будням вечером, по выходным - факультативно. Продолжение от 27.11 - комментарий 540, 28.11 - 578, 29.11 - 615, 30.11 - 650, 01.12 - 683, 02.12 - 725, 05.12 - 772
Кузнецова Дарья Андреевна
Кузнецова Дарья Андреевна
Спасителей не выбирают [в работе]
Часть первая. Первый шаг
Сознание вело себя странно. Он не мог поручиться, что находится в здравом уме, но и признать себя обезумевшим не хотел. Порой появлялись проблески, озарения, и Он ясно осознавал, кто он, где находится и куда идёт, а в следующее мгновение всё это затягивал туман забвения, и оставалась лишь твёрдая убеждённость: надо двигаться. Всё равно куда, но -- двигаться.
Верного пути и ориентиров здесь не существовало, а мгновение передышки непременно обратилось бы в вечность. Мучительную, безнадёжную, одинокую и обречённую вечность, наполненную... чем-то. Чем именно, Он точно не знал, но ощущал -- ничем хорошим. А если двигаться, то рано или поздно всё кончится, и он придёт.
Куда? Туда, где можно будет наконец отдохнуть. Туда, где не надо будет помнить, где не надо будет мучительно цепляться за обрывки жизни, воспоминаний и ощущений, лишь бы сохранить остатки себя. Туда, где будет что-то, что угодно, лишь бы не эта чуждая голодная пустота, прикидывающаяся то туманом, то толщей воды, то некой вязкой полужидкой субстанцией, каждый шаг в которой растягивался на тысячу.
Шаг...
Он смутно помнил, что это такое, но точно знал: это слово обозначает движение вперёд. То, в чём состоял его сиюминутный смысл жизни. Вперёд, через лабиринты памяти, через боль, через пустоту и безнадёжность, сквозь безразличное и чуждое всему живому Ничто.
1387 год от Великого Раскола.
Ничейные горы, замок Гнездо, Северный Общемагический университет.
Никто точно не знал, кем и когда был построен этот замок, ютящийся на отвесной скале в труднодоступной местности. Среди историков до сих пор ходила мода на работы, посвящённые Гнезду и его создателям, и как только ни изгалялись почтенные мужи. Авторство приписывали покинувшим мир волшебным народам и загадочным пришельцам извне, всем богам по очереди, вождям-рабовладельцам, великим магам древности...
Последним от историков почему-то доставалось особенно часто. Если собрать воедино всё, что так или иначе связывали с этими легендарными личностями, оные маги выходили на порядок сильнее не то что современных коллег -- богов! Они поднимали горы, изменяли русла рек и климат, стирали с карт государства и целые народы.
Гасар Ассай, декан Теневого факультета, созерцал потемневшую от времени поверхность стола, на которой лежали его руки, и очень грустил, что он -- не один из великих магов древности. Гасить звёзды и зажигать луны, должно быть, гораздо приятнее, чем сидеть на педсовете и ждать оставленного напоследок нагоняя от ректора университета. Причём нагоняя несправедливого, и оттого чрезвычайно обидного.
Нет, этот крепкий и достаточно молодой ещё мужчина, один из сильнейших магов современности, не боялся своего прямого начальника, они даже состояли в приятельских отношениях. Но он помнил устав Университета и знал, что в этих стенах ответственность за поведение учеников несут их руководители. Перед куратором потока -- староста группы, перед деканом -- кураторы, а перед ректором -- уже деканы. Эта система зарекомендовала себя неплохо, учебные и дисциплинарные проблемы студентов редко доходили даже до декана, решались на местах, но в любом правиле есть исключения.
-- ...И последний вопрос на повестке сегодняшнего дня, -- прозвучал спокойный и чуть усталый голос ректора, заставивший Гасара подобраться. -- Дисциплинарный. А именно -- поведение студента Хаггара Вераса. Восемь жалоб с начала учебного года, и это только от педагогического состава, -- резюмировал он. Когда прозвучало имя студента, почти все присутствующие недовольно скривились, кто-то выругался себе под нос, кто-то гневно нахмурился. -- Гасар, сожри твою печень Незримый, как это называется? Почему ты не можешь призвать к порядку одного малолетнего засранца, первокурсника?!
Ректор, Майяр Харисс, относился к числу существ редких и загадочных -- сумеречных магов. Им то приписывали способности обеих сторон силы сразу, то какие-то альтернативные таланты, то пренебрежительно называли "середнячками" и считали бездарностями, неспособными толком освоить магическую науку.
А правда как всегда где-то рядом. В теневой области лежат ночные грани условного магического целого -- ритуалы, магия крови, иллюзии, хаос и разрушение, пространственная магия, смерть, в светлой -- жизнь, порядок, целительство, стихии и зелья. Ни одну из половинок нельзя назвать безусловно доброй или злой, мир держится на их равновесии, а сумрак существует на стыке. Да, сумеречные не способны достичь совершенства в одной из областей, но сила их в умении объединять противоположности. Неопытные студенты этого направления всегда сильно уступают своим товарищам, но на высоких ступенях развития уже могли дать серьёзную фору остальным. К примеру, ни один маг в здравом уме не рискнул бы связаться с Майяром.
-- С удовольствием выслушаю твои предложения, -- огрызнулся Ассай.
-- Тебе прочитать устав? -- нахмурил не по возрасту седые брови ректор.
-- Я его и так наизусть помню, -- поморщившись, отмахнулся декан.
-- Тогда почему, Гес, ты не можешь поставить его на место самостоятельно? -- мрачно уточнил Харисс. -- Мы вынуждены на педсовете уделять внимание одному-единственному избалованному ребёнку и тратить на него время. Бред!
-- Это не ребёнок, Май! -- не выдержала заведующая кафедрой зелий Онира Вайрат, обычно строгая и сдержанная женщина средних лет. Сейчас магистра, впрочем, буквально трясло не то от злости, не то от возмущения, не то -- от обиды: её заявление лежало среди упомянутых ректором восьми. -- Это чудовище! И мне очень интересно, магистр Фесар, как это чудовище умудрилось вскрыть вашу портальную защиту и притащить в Университет продажных женщин!
-- Онира, это вообще наименьшая из проблем, связанных с Верасом, -- отмахнулся Гасар.
Конкретизировать, что все "жертвы" нашествия проституток не слишком-то пострадали, он не стал, чтобы не нарываться на скандал. На взгляд теневика заместитель Ониры, зельевар более чем почтенного возраста, о котором и пеклась женщина, уже лет пятьдесят не выглядел таким бодрым и окрылённым, как последнюю декаду с упомянутого инцидента.
-- Но случай показателен, да, -- продолжил между тем декан. -- Май, с ним не работают никакие меры, понимаешь? Он слишком силён, и в этом главная проблема. Мы не можем запечатать его дар и выставить его прочь: добровольно на это ограничение он не согласится, а принуждать... Извини, но я категорически возражаю против такого риска. Сам понимаешь, запечатать сопротивляющегося мага непросто, и этот мальчишка нам такой катаклизм устроит -- мало не покажется! И я уже не говорю о том, что это незаконно, и его папаша размажет нас по ближайшим скалам за надругательство над наследником! А всё остальное бесполезно. Исправительные работы и дополнительные задания он выполняет с той же лёгкостью, с какой университетскую программу. Да, он избалованный засранец, но засранец гениальный, и спорить с этим невозможно: уже сейчас уровень его знаний соответствует в среднем третьему курсу, а по некоторым дисциплинам -- и четвёртому. Он получил отличное домашнее образование, и в другой ситуации я бы только восхитился подобными познаниями. Карцером его тоже не напугать, он давно уже воспринимает его как повод выспаться и сеанс лечебного голодания. Телесные наказания у нас не применяются, но, подозреваю, они бы только ухудшили ситуацию: сейчас он просто развлекается, а тогда всерьёз обидится и начнёт целенаправленно мстить. Магические воздействия на студентов запрещены, но даже если ты особым указом разрешишь мне нечто подобное, это, опять же, не поможет: силён, зараза. А уж вариант с привлечением родителей попросту не имеет смысла. Хаггар -- единственный наследник, свет в оконце и отдушина, он по определению не может что-то сделать плохо, и достучаться до отца шансов нет. Если уж разбираться, то мы имеем дело как раз с результатом домашнего воспитания, и ничего нового его родители не привнесут. Кроме того, ты не хуже меня знаешь Вераса-старшего и его взгляды. Единственное, что он ответит на претензии к поведению сыночка, что не надо допускать в Университет всяческое отребье. Именно от него младший всего этого нахватался, и как перевоспитать по сути уже сформировавшегося взрослого человека -- я не знаю, извини. Тут только боги могут помочь.