-- Уже – нет, -- сказал тогда Абдулла. – Время идёт, а люди меняются.
-- Надо было так ребятам и сказать, Абдулла.
-- Э-э… -- махнул тот в ответ рукой. Оправдываться он, видимо, очень не любил.
Ночевал Олег всё так же в казармах Штаба. Дома не появлялся уже давно. Да и незачем было. Все удобства находились рядом, и спортзал, душ, в столовой неплохо кормили, а утром можно было не тратить лишний час на дорогу – этот час можно было потратить в кабинете психотерапевта, ведь командир с отъезжающей кукухой – хреновый командир.
В свой выходной Олег наведался в пыточную камеру к Бакытбеку, благо, имел доступ в ту секцию, как командир штурмовиков.
-- Чё пришёл? – с порога же рыкнул Баха.
-- Хочу посмотреть, что ты сделал с Хворевым Жалом.
Грузный узкоглазый палач тут же расплылся в улыбке.
-- Ну, пойдём.
Посреди пыточной камеры на цепях был подвешен жирный маньяк. От него дурно пахло… Увидев, что к нему снова наведались гости, жирдяй тут же беспокойно задышал, забегал своими поросячьими глазками, заскулил.
-- Ну чего ты заметался? – заботливо поинтересовался у того Баха, а Олегу сказал. – Он теперь не Хворевое Жало. Он просто – Кусок Дерьма. Так что называй его только по имени. Я не люблю, когда моих… пленников не уважают.
-- Договорились, -- кивнул Олег.
-- Кусок Дерьма! – сказал Баха. – Расскажи, кто ты такой?!
-- Я… Я – Кусок Дерьма!... – едва ли не расплакался маньяк. Олег не удержался и хохотнул. Похоже, палач пересмотрел Игру Престолов. Баха на смеющегося Олега посмотрел осуждающе, но решил не выделываться.
-- Что с ним будет? – спросил Олег.
-- Подохнет, -- сказал Баха. Маньяк заскулил ещё сильнее, слёзы текли по его прыщавому лицу. – Да-да! Подохнет! В страшных муках! ХА-ХА-ХА!!!
Олег был удовлетворён результатами пыток. Жало… то есть, Кусок Дерьма, получил свою заслуженную порцию возмездия.
-- И как ты его довёл… до такого состояния?
-- Я обкалывал его своими препаратиками! – рассказывал Баха. – Формулы веществ я разработал с «ботаниками». У-у! Отличная вещь! Вызывает галлюцинации. Почти что психоделик. Только максимально паршивый. Короче говоря, приносит бэд трип. На разных эмоциях – смотря что, вколоть. Есть обычный страх – но это скучно. Да и сердце может остановиться. Мне вот больше всего нравится Горе. О-о! Пленные ненавидят Горе. Они готовы удушиться цепями, лишь бы не испытывать его. Отвратное чувство, самое болезненное…
Баха показал на колбочки с надписями в шкафчике.
-- Тоска – тоже классная штука. Безнадёга – козырь. Может, даже похуже Горя. Но от неё можно и ласты склеить. Она разрушает волю, травмирует душу… Похожа на то, что сновидцы в Глубинах встречают…
-- Всё сделали препаратики?
-- Не только. Требуется тонкая работа. Я нашёл его психотравмы. И надломил их ещё сильнее! Просто выдернул его ментальные кишки на изнанку, ха!
Маньяк разрыдался.
-- Помогите! Остановитесь!...Не надо! – сказал он. Баха ударил жирдяя в живот.
-- Заткнись!
И маньяк заткнулся.
-- Он больше не человек, -- продолжил Баха. -- А слизняк безвольный и страдающий. Минуты для него длятся, как недели… Ну и с телом, конечно поработал. С нервными окончаниями его поигрался. У меня вон сколько инструментиков, -- Баха с гордостью показал на металлические штуковины различных форм и неведомых Олегу назначений. – Но воздействовать на тело скучно. Так каждый дилетант сможет. Совсем другое дело – душа…
-- Профессионально, -- кивнул Олег. Баха даже фыркнул. «Профессионально»… Простым смертным не понять его увлечений. – А кто его приговорил? Официально уже сказали – убивать?
-- Да нет же, -- открестился Баха. – Он сам себя приговорил. Кусок Дерьма же поражён Хворью. Раньше он дрочил так много, что она выходила наружу. А сейчас после больницы, после камеры пыток, он лишился такого удовольствия на долгий срок. Вот зараза и распространяется теперь по телу, как оказалось... Кишки вот уже почти съедены. Недолго ему осталось.
-- Вот как… И что с ним будет? Он обратится в Хворь?
-- Да, -- ответил палач как-то грустно. – И тогда я с ним расстанусь. Его заберут в секцию содержания. И будут отщипывать по кусочку. Чтобы изучать. Живая Хворь, в конце концов – это редкость. Слишком опасные твари, чтобы брать их живыми… Но тут нам повезло.