И чем дальше они заходили в глубины леса, чем ближе становились заветные озёра – тем чаще этот силуэт о себе заявлял.
Толкачёв сообщал, что в группе постепенно нарастала паника и паранойя. Но на группу имелось два ружья. И каждый раз после залпов в воздух силуэт, видимо испугавшись, убегал.
Особенно часто гость приходил по ночам. Были слышны его тихие шаги, хруст веток. Пришлось выставлять часового, ибо было страшно спать, осознавая, что вокруг лагеря кто-то бродит.
Это был не зверь. Но и человек ли это был?
Участники записывали всё на камеры и называли это «снежным человеком». Хоть и передвигался он не по-человечески…
Когда удалось обнаружить следы ночного гостя, то их догадки даже подтвердились – стопа была людская и достаточно большая, хоть и не настолько, как рассказывали по телевизору в желтушных передачах.
Группа Долматова всё-таки добралась до озера, где и решила искупаться. Что оказалось роковой ошибкой.
Ночной гость тогда выкарабкался из леса, прямо на пляж, напугав туристов, особенно женщин. Конкретных описаний Толкачёв не давал, по связи ему мало чего сообщили. Но после того пляжного эпизода Долматов решил выводить группу из лесов.
Последним сообщением от Долматова была новость о том, что «ублюдок подкараулил одну из девушек, когда та шла в кусты, и похитил». Ночной гость оказался чрезвычайно сильным. Он унёс брыкающуюся женщину с потрясающей лёгкостью, и никто не смог его догнать.
Кажется, зрелище с полуобнажёнными женщинами на пляже его очень завело.
Больше группа на связь не выходила. В лес, по тревоге Толкачёва, направили поисковые отряды на вертолётах, полицию и егерей.
Разодранные и обглоданные останки людей находили повсюду, на территории радиусом в пять километров.
Но никакого «снежного человека» там не отыскали. Кости были изгрызены волками. По крайней мере, это было больше похоже на следы от волчьих клыков.
Байки Толкачёва разнеслись по деревням, но подтверждений его слов ни у кого не было.
Группу, по официальной версии, погрызли волки.
По версии Толкачёва же – «снежный человек».
Тем более, останки нашли не все. Не удалось найти кости некоторых девушек.
Собаками прочесали местность, но ничего обнаружить не удалось. Охотники отстреляли несколько волков и на том о событии надолго позабыли.
Толкачёв тогда сам совершил серию походов к озёрам, хорошо вооружившись. Но ничего вынюхать там не сумел, после чего и сам рассудил, что Долматову могло что-то и померещиться. Так всё и стихло, на несколько лет.
Пока в округе внезапно не усилилась активность невесть откуда взявшихся волков.
Первыми пострадали стада на выпасе. Волки порезали всех коров, овец и козлов, после чего жители Чёрной Речки затрубили тревогу. И после одобрения отстрела волков, охотники двинулись в леса, мстить хищному зверю.
Ничто не предвещало тяжёлой борьбы, но именно такой она и оказалась. После первоначального успеха в виде нескольких убитых волков, всё стремительно обернулось настоящим кошмаром. Из доброй дюжины охотников из леса выбрались только двое.
Рассказы выживших были тревожными. Хищники вели себя странно. Не так, как должны вести себя волки. Они показали в противостоянии неестественно высокий интеллект и смекалистость, будто вдруг разгадали все замыслы и методы охоты.
Кроме того охотники в лесу столкнулись с человеком. Они описали его, как нечто, лишь внешне напоминающее человека. Но повадки… Дикий злобный взгляд, полный ненависти, ярости. Необычайная прыть и сила… Это нечто передвигалось на четвереньках с вызывающей ужас лёгкостью.
Тогда и заговорили об оборотнях. Толкачёв припомнил о некоем «снежном человеке», которого видели в лесах туристы. Но никто так и не пришёл к единому мнению, что же это такое обитало в глуши рядом с Чёрной Речкой.
На рассуждения не осталось времени, потому что вслед за охотниками в деревню пришли и волки.
Ночью все проснулись от испуганного воя собак, прикованных к будкам, ставших для псов кровавой западнёй. Собак разрывали на части, и лая становилось всё меньше. А потом скуление сменилось на человеческие крики и звон разбивающихся окон. Фонари гасли. Их кто-то разбивал. И жители Купчинского, выходившие в ту ночь на крыльцо покурить, не видели привычного зарева над далёким холмом.