Из спины торчали обрывки крыльев. А челюсть висела на оставшихся лоскутах кожи.
-- Внатуре ангел…
Рагуэль выхватил огромный меч. Воздух засвистел от его протяжного взмаха. Он приготовился убивать бойцов. Рассекать их на части. Во имя Господа, судя по оброненной по этому поводу молитве….
-- Рожки с пулями Изнанки – готооовь!! – приказал Олег. Дрон-камикадзе заревел и пикировал вниз, прямо на приготовившееся к бою чудовище. Бойцы тут же упали на землю, испугавшись осколков.
Раздался мощный взрыв.
И во все стороны полетели кровавые ошмётки. В сторону бойцов упало то, что раньше называлось кишками.
Придётся отмывать униформу…
От торса Рагуэля ничего не осталось. Совсем. А ноги сложились пополам, в коленях, и рухнули на землю. Сверху на эту груду фарша с коротким звоном упал огромный меч.
-- Картина Репина…
-- Олег, бля! – разозлился Юра, на шею которого, будто гирлянда, повесилось полтора метра кишок. – О таком предупреждать надо!
-- В башню! Бегом! – Олег бросился впереди всех.
-- Ха! – сказал Данилыч, поднимаясь на ноги. – А вышел-то как эпично! Я уж подумал нам всем пизда!
Священник выбежал навстречу. Он, кажется, никак не ожидал подобного исхода. Он надеялся использовать битву Рагуэля со штурмгруппами для отвлечения внимания, для своего броска к часовне с изнаночным колоколом. Он бросился через двор, надеясь успеть. Но Олег напрыгнул на священника, будто в американском футболе. Сбил старика с ног и прижал к земле.
Но старик не так уж слаб, если он – одержимый старик.
Если он умный одержимый – что редкость, но имеет место быть…
Священник резко и с хрустом в своей спине изогнулся мостом. И Олег кувыркнулся в сторону.
-- Куда, бля?! – проревел Юра.
Едва старик поднялся на ноги – ему в рожу прилетел тяжёлый берец Юры сорок пятого размера. Последние зубы старика ввалились куда-то внутрь. Монах попытался ответить, но Юра вовремя вмазал тому в рёбра коленом, до хруста. А потом надавал по шляпе кулаками...
И даже Одержимый не смог использовать скрытые потенциалы человеческого тела на максимум – окосел, ноги превратились в заплетающиеся вермишелины, кулаки летели мимо.
Олег поднялся и священника быстро уложили на землю, прокатив рожей по грязи. Придавили к земле коленями.
-- Всем быть наготове! – говорил Олег. – Мало ли какая ещё херня выпрыгнет…
-- Этот трёхметровый мужик чё, внатуре помер? – удивился Герман, глядя на замершую груду мяса. – Прям с концами? Он даже не станет регенерировать?
-- Какой-то хреновый ангел, -- вынес вердикт Данилыч. – И как его раньше не убили?
-- Рагуэль могуч! – возразил священник в ярости. – И он бы порвал вас всех на части… если бы вы сражались с ним в честном поединке!
-- Нахуй нам не нужны эти твои честные поединки, -- Юра огрел Одержимого по голове, чтобы тот поменьше трещал. Но Одержимый не прекратил своих попыток вывернуться. Астральные сущности, обычно, не особо жалеют тело, в которое попали.
-- Рассказывай, что тут было, -- сказал Олег. И Одержимый захохотал.
-- А ты что думаешь сам?... Смертный. Отпусти меня. И я исполню любое твоё желание…
-- А что ты можешь предложить? -- полюбопытствовал Данилыч.
-- Сначала всё расскажи. И тогда мы подумаем, можем ли мы тебя отпустить.
-- Вы очень странные, -- сказал старик. – Странные витязи. Вроде русичи… А без мечей явились. Даже щита нет ни у кого. А как вы одолели Рагуэля? Я и слова молвить не успел… Железная птица грохнула, как молния. Птица-молния?
-- Хуёлния, -- всё-таки в Юре погибал поэт.
-- Оружие Рагуэля просто немного устарело, -- сказал Данилыч. – Сейчас война стала другой. Поэтому он и пососал с проглотом.
-- Сколько же я времён здесь провёл! – голос Одержимого всё меньше напоминал человеческий. Будто искажался в дешёвых звуковых редакторах... – Тысячу?... Отпусти, смертный! Мне нужно в колокол ударить! Сегодня христианское празднество! Отпусти – я к вам вернусь, обещаю… Я ведь никуда с этого монастыря не денусь, пока вы не отпустите!
Юра снова ударил Одержимого по роже.
-- Чё, самый умный, бля? Обмануть захотел? Мы про твой колокол уже в курсах!
-- Поосторожней с ним… -- сказал Олег Юре. А то скоро монах помрёт такими темпами…
-- Рассказывай всё, что знаешь об этом месте, старче… Кто ты такой? – спросил Герман.
-- Я – святой отец. Богослужитель. Любимец Божий. Я – повелитель всех этих тварей дьявольских! Их палач. Их держитель!