Скривившись, Шульц невольно сглотнул и потер рукой шею.
- Оу... Умеете вы приводить убедительные доводы. Я готов поклясться, что у меня даже появилось ощущение, что к моей шее прикоснулась холодная сталь! Да, вы правы, с Грином определенно уже давным-давно надо было разобраться. Не стоило этот вопрос полностью скидывать Паттерсону, старик и с остальными делами справлялся с трудом. Теперь же, когда последний из Основателей наконец-то покинул нас, пора начинать активно действовать, а не просиживать задницы на заседаниях и встречах. Столько проблем, столько дел, требующих повышенного внимания... - опустив глаза, министр с грустью в голосе сказал. - Боюсь, что интересные времена наступили вновь, Симон. И учитывая то, чем это обернулось в прошлый раз, я даже немного страшусь будущего, которое нас ждет...
- Что, небось, уже жалеете о том, что ввязались во все это? - с иронией поинтересовался Кордеро.
Вновь посмотрев на своего коллегу, Шульц хмыкнул и улыбнулся.
- Никогда. Ни единой секунды, я ни разу не пожалел о том, что стал тем, кем я являюсь сейчас. Так что не рассчитывайте, что сможете легко от меня избавиться, Симон.
- Даже не мечтал об этом. И это чистая правда.
Дойдя до конца коридора, министры оказались просторной прямоугольной комнате, заставленной по краям мягкими креслами с невысокими столиками. К приемной, в которой горожане дожидались, когда Совет соизволит принять их, вело три пути. Шульц и Кордеро только что воспользовались тем, который шел перпендикулярно входу в Зал Совета. Остальные коридоры образовывали одну ровную линию, проходившую насквозь приемной и заканчивавшуюся на концах лифтами. Ветки образовывавшегося перекрестка точно указывали на соответствующие стороны света - запад, север, восток. Зал Совета символизировал южное направление, и занимал внушительную часть последнего уровня Дома Правительства.
С 343-го этажа самого высокого городского здания открывался отличный вид на окрестности в радиусе сотен километров вокруг. Этот небоскреб был сердцем Города и в прямом смысле вершиной инженерной мысли человека - огромный шпиль с зеркальной поверхностью и острыми углами, выглядевший как упиравшийся в небо огромный штык-нож. В Доме Правительства проживали и работали тысячи чиновников и руководителей главных городских предприятий, а также просто очень богатые и знаменитые люди. Это было самое охраняемое и защищенное здание в Городе, которое выстояло бы даже новый Конец. И несмотря на это, чем ближе к вершине этого монументального строения приближались живущие в нем люди, тем сильнее они рисковали навсегда покинуть его. В верхних этажах жили политики и бюрократы всевозможных рангов и мастей, и эти люди зачастую ходили по той грани, на которой всего один неверный шаг мог стоить им карьеры, и даже большего. Почти все они работали в базировавшихся там же городских министерствах и прочих управленческих структурах. Одной из таких структур был Совет, в который входил руководители всех министерств, а также основных городских служб, таких как ООП и Церковь.
Официально на этом не заострялось внимания, однако именно Совет принимал все решения по поводу всех аспектов жизни Города. Конечно, президент тоже не избирался просто для вида - он являлся одним из членов правительства, и значился не иначе как руководителем этого круга избранных. Кроме того, президент имел «тройной» голос при всех выносившихся голосованиях, исключительное право вето на любые решения и законы, принятые Советом, а также еще несколько приятных «бонусов», поднимавших его над остальными делегатами. Но он все равно не имел абсолютной власти, и поэтому если избранный руководитель Города хотел добиться принятия вынесенных им предложений, он всегда должен был учитывать мнение остальных членов Совета. В теории, это должно было не позволить президенту поддаться соблазну и начать творить все что только вздумается, без оглядки на нужды человечества. Впрочем, на словах в политике всегда все идеально работает - но это далеко не всегда является таковым на самом деле.
Когда Кордеро и Шульц пересекли комнату, двое вооруженных дробовиками стражей, все это время стоявшие у входа в Зал Совета словно каменные статуи, заученными и четкими движениями одновременно расступились в стороны. Подойдя к массивным резным дверям, Томас осмотрелся по сторонам и сделал замечание вслух.