- Ясно, постараюсь, - ответил ему Сэм и осторожно постучался.
- Вот и отлично, - сказал на прощание Варнавский. - Думаю, мы сработаемся. Удачи, и не слишком увлекайся.
Войдя в кабинет руководителя Инквизиции, Сэм обнаружил, что убранство комнаты вполне соответствовало статусу своего хозяина. Дорогой на вид деревянный стол находился напротив дверей, и на нем Уинстон увидел только монитор компьютера и металлическую фляжку. У Грина было удобное кожаное кресло, посетителю же полагался простой железный стул, стоявший напротив стола, но в качестве альтернативы у одной из боковых стен стоял большой диван. Пол был покрыт казавшимся дорогим черным паркетом, а на стене за столом висел монитор с огромной диагональю. Очевидно, Грин не отказывал себе в роскоши, и этот факт очень удивил Сэма, который раньше представлял, что инквизиторы жили в глубоком подполье и терпели многие лишения. И если с секретной базой в сердце города бывший страж уже смог смириться, то с тем, что кабинет «врага человечества номер один» был не менее роскошным, чем рабочее место его бывшего начальника, смириться оказалось немного труднее.
Уинстон застал Маркуса за просмотром выпуска новостей, который транслировался на монитор. Повернув голову и увидев Сэма, инквизитор поприветствовал его:
- Рад, что у тебя все получилось, Сэм. Садись, выпуск уже почти закончился.
«...Никаких вспышек инфекций или эпидемий за последние семь лет, и это говорит о многом, - рассказывал темнокожий мужчина в костюме, подписанный как «Министр продовольствия и здравоохранения, Доминик Франклин». - Да, нельзя не учитывать возможность того, что участники экспедиции на континент могут ненароком подхватить на руинах Старого Мира давно считающиеся у нас побежденными и исчезнувшими болезни. Однако этот риск, особенно с учетом того, что все меры предосторожности будут приняты, по сравнению с открывающимися перед человечеством возможностями не может быть решающим в нашем окончательном решении. Так что этот довод, который уже давно пытаются использовать городские противники исследования Старого Мира, просто абсурден. Немного перефразируя одного ученого прошлого, Город стал для человечества новой колыбелью - но нельзя же вечно жить в колыбели!»
Тут камера переключилась, и Сэм увидел молоденькую ведущую с модной короткой стрижкой, одетую в одежду какого-то спонсорского бренда.
«Мистер Франклин также сообщил, что вопрос об исследовании Старого Мира окончательно будет рассмотрен уже в рамках ближайшей сессии городского Совета, - её приятный, умиротворяющий голос постепенно и незаметно зомбировал сознание, не говоря уже о её сногсшибательной внешности, намертво приковывавшей взгляд к экрану. - А теперь возвращаемся к главной теме сегодняшнего выпуска - опасный преступник и террорист Дитфрид Бернштейн был признан виновным по все статьям и приговорен к пожизненному заключению в Подземке. Мы передаем слово нашему спецкору Эрику Ван Рою, который наблюдал за тем, как преступника конвоируют из штаба Отдела Охраны Правопорядка к месту отбывания наказания.
- Это было впечатляющее зрелище, - на экране появилось лицо репортера, который стоял на фоне здания Отдела. - Очевидно, стражи порядка на этот раз к вопросу безопасности отнеслись очень серьезно, не желая, чтобы преступник сбежал после суда, как это недавно получилось в случае с Маркусом Грином. После окончания суда над Бернштейном, его конвоировали почти четыре десятка стражей и, во что мне до сих пор трудно поверить, два БТР’а Армии! - тут режиссеры вывели на экран видео, в котором было видно, как большая группа людей в форме, спускались по ступенькам главного входа Отдела в оборонительном построении. В центре толпы то и дело мелькал закованный в наручники Бернштейн, который покорно шел к тюремному транспортеру из конвоя. Камера также крупным планом показала расположенные по концам конвоя боевые машины городской Армии, которые представляли собой довольно грозную силу. С такой охраной на атаку на конвой должны были решиться только очень уверенные в себе люди. К несчастью для стражей порядка, было не похоже, что Грина как-то впечатлило увиденное, и Сэм не сомневался, что инквизитор достаточно безрассуден, чтобы ответить на этот вызов.