Пока Кэрол занимала свое место в шеренге, она пыталась вспомнить, случались ли здесь на её памяти подобные неожиданные визиты начальства. Так и не вспомнив ничего подобного в серых буднях, проведенных в этом баре, она отмахнулась от этой мысли и помолилась Создателю, чтобы эта проверка не продлилась слишком долго. Ей не хотелось задерживаться в «Золотом роге» больше, чем того требовалось.
Вскоре в главный зал из помещений для персонала в комнату вошел мистер Тэн и делегация гостей. Краем глаза Кэрол заметила, что её начальник юлил и что-то быстро тараторил группе визитеров. Точнее, одному из них - высокому, одетому в кожаный плащ мужчине лет сорока, лицо которого было покрыто множеством некрасивых шрамов. Незнакомец самодовольно улыбался, сложив руки за спиной и неторопливо следуя с горделиво выпяченной грудью за мистером Тэном. Этот мужчина скорее походил на военного, чем на бизнесмена и руководителя, и Кэрол он сразу же почему-то не понравился.
- ...Это просто невероятная честь, Магистр, - услышала официантка часть из того бесконечного потока комплиментов, который не умолкая исторгал из себя мистер Тэн. - Честно говоря, когда я сообщал в Святилище о возникшей ситуации, я и не предполагал, что мне окажут такую невероятную честь...
- Довольно, - наконец остановил поток комплиментов человек, которого назвали Магистром. У него был высокий, чуть ли не срывающийся на визг голос. - Я уже прекрасно понял, насколько вы благодарны Ему за оказанную вам милость. Если все пройдет гладко, то ваше рвение оценят и наградят, и вы это прекрасно знаете. А теперь, давайте посмотрим на нее...
Тут Кэрол поняла, что не только её начальник, но и все остальные находящиеся в баре люди испытывали непонятное благоговение к прибывшим гостям. Да и разговор мистера Тэна с незнакомцем тоже был очень странным и больше походил на беседу паствы и священнослужителя, а не подчиненного и начальника. Кэрол не понимала, что происходит, и еле смогла справиться с желанием сорваться с места и побежать к выходу. Тем временем незнакомец вместе с мистером Тэном и своими спутниками, словно генерал на смотре, начал медленно идти мимо выстроившихся работников бара, внимательно осматривая лица каждого из них. Через несколько десятков секунд, растянувшихся для Кэрол в мучительно долгие минуты, Магистр дошел до её позиции и остановился. Несколько секунд он всматривался в лицо официантки, а потом спросил:
- Так значит, Кэрол - это ты?
- О... Да, да, это я! - взволнованно ответила ему девушка и осмелилась сама задать вопрос. - Вы знаете меня?
- Конечно, - тут незнакомец улыбнулся еще шире, и Кэрол невольно вздрогнула. Эта улыбка была какой-то безумной, и ей совсем не понравилось, как этот человек посмотрел на нее. - Я много слышал о тебе, Кэрол. И я не сомневаюсь, что ты не знаешь, кто я такой. Мое имя Аврелий Спода, и в ближайшее время мы познакомимся очень близко...
Когда уже все существо Кэрол кричало о том, что ей надо бежать из этого проклятого места, магистр Спода резким движением выхватил из-под полы своего плаща ритуальный нож и всадил его девушке в живот.
***
- ...Не отрицаю, мне даже в какой-то степени нравится убивать, - рассказывал Дитфрид, когда они с Сэмом вышли на одну из главных улиц и направились в сторону уже маячившего впереди здания «Золотого рога».
- В какой-то мере? - удивила эта формулировка Уинстона.
- Ну да, - как ни в чем небывало ответил ему Бернштейн. - Все же, в этом есть какой-то первобытный кайф, в убийстве ближнего своего. Понимаю, это звучит как-то совсем не по-демократически, но факт в том, что жажда убийств в той или иной степени есть в каждом человеке и живом существе. Ладно, почти каждом. Об этом на самом деле можно долго спорить, но я не ученый или там генетик какой-то, и даже ты сможешь меня уделать в споре на эту тему. Но я могу судить об этом по своему собственному примеру. В детстве я был тем еще отморозком, всегда лез в драку и вообще без тормозов был. Сейчас пытаюсь понять, зачем я это делал - не могу, для самого это великая загадка. Неудивительно, что я в итоге загремел в интернат для особо буйных, где родители меня посещали раз в полгода. Ну а потом, когда началась вся эта свистопляска, в один то ли прекрасный, то ли херовый день я проснулся уже в другом интернате, находящемся в каком-то непонятном городе с идиотским названием. Мне и остальным твердили, что нас спасли Основатели и что мы важны для спасения человечества. Хотя по мне уж лучше бы нас оставили там, в погибшем мире - так было бы намного милосерднее, так как большинство из нас, выйдя из интерната, остались все такими же отщепенцами и преступниками. По мне, не так уж велики и умны эти чертовы Основатели, раз они выкрали детей и сирот только для того, чтобы в итоге позволить большей части из них превратиться в отбросов общества. Я и сам некоторое время был ничем не лучше большинства из моих ровесников, вступил в банду, грабил прохожих, бегал от стражей, даже один мелкий магазин обчистил. Так бы я и закончил в Подземке, если бы не Маркус, - тут лицо Дитфрида просветлело, и он хмыкнул, вспоминая тот случай. - Представляешь, я попытался ограбить его. Его, Маркуса Грина, врага человечества номер один! Он меня без проблем обезоружил и немного покалечил, когда я попытался напасть. Но он не убил меня, словно что-то увидев во мне. Что-то такое, что даже я о себе не знал. Он тогда спросил меня: «Какого черта ты занимаешься этой херней, когда ты можешь сделать нечто полезное для человечества?». Честно, прям так и сказал, я никогда не забуду тот момент! Я ему ответил, что типа какая от меня может быть польза, если я такой дегенерат и умею только других людей пугать и калечить? На что он мне ответил, что даже с такими навыками я могу послужить человечеству. Он предложил мне кров и еду, а взамен попросил лишь очистить этот Город от тех, кто может привести человечество к очередной катастрофе. У меня в те времена мозги еще окончательно не атрофировались, и я согласился на это предложение. С тех пор я являюсь инквизитором, санитаром и спасителем человечества! Главное, что я хочу тебе объяснить этим рассказом - это то, что став инквизитором, я наоборот, стал задумываться над тем, что я делаю. Маркус - великий человек, направив меня на врагов человечества, он не сделал меня бездумным оружием, хотя он, несомненно, мог это сделать. Он наоборот, раскрыл мне глаза на многие вещи и вынудил меня задуматься над тем, что же я, черт возьми, делаю. Я понимаю, что я совершаю не самые хорошие вещи и за это в загробной жизни, если таковая вообще есть, меня по головке не погладят. Однако всякий раз я справляюсь с этим и продолжаю карать таких же дегенератов, как и я. Потому что на этот раз я делаю зло не ради себя и своей собственной глупости, - тут Бернштейн развел руки, словно пытаясь охватить всех находящихся на улице людей. - Я делаю это ради них. Я понимаю, что ты смотришь на этот мир не так, как смотрю на него я. Однако именно так я справляюсь с чувством стыда за то вынужденное зло, что мне приходится нести в этот мир. Я выхожу на улицу и просто гуляю по Городу. Смотрю на мирную жизнь, которую не сотрясает борьба человеконенавистников и радикалов вроде коммуняг и фашиков, в которой нет сектантов и религиозных фанатиков, убивающих ради своих лживых богов, в которой нет педофилов и кровожадных маньяков, которые не могут справиться со своей порочной природой и несут другим людям лишь зло. А потом я возвращаюсь домой и иду делать все возможное, лишь бы этот мир никогда не был нарушен.