Ей некогда было думать об этом. Как и о том, что если этот мундир шился по нему, то он в то время весил фунтов на двадцать больше.
— При нем был ранец, — шепотом произнес Чемберс в двух шагах от нее. — Прежде чем отправиться за вами, я сложил туда его личные вещи и спрятал под ним.
Оливия перевернула Джека и вытащила ранец.
— Вы смотрели, что в нем было?
— Нет. Это не мое дело.
Оливия повесила ранец на плечо, спрятав под фартук. Она займется им позже, когда будет время.
— Миледи…
— Все, — вырвалось у нее, а руки продолжали держать до боли знакомое тело. — Я сама вишу на волоске. Одно упоминание о графине Грейсчерч — и даже герцогиня Мертер будет вынуждена указать мне на дверь. Может быть, вы этого и хотите, но ведь это не поможет Джеку.
Чемберс замер в нескольких шагах от нее, в руках у него был залитый кровью мундир гвардейца и офицерский кушак. Он открыл было рот для ответа, но, взглянув на нее, явно передумал.
— Мне нужна будет помощь, чтобы забрать его отсюда, — сказал он. — Лошадь пропала.
Она покачала головой:
— Нет. Вы не можете ожидать этого от меня.
— Пожалуйста. — В голосе Чемберса было отчаяние. Она закрыла глаза и помолилась, прося, чтобы у нее хватило сил.
— Постарайтесь дотащить его до дороги. Мы будем проезжать мимо.
Стараясь не повредить раненому, они просунули его окровавленную руку в рукав и застегнули куртку. Оливия покрылась холодной испариной. Когда она повязывала красный кушак вокруг его талии, ей пришлось стряхнуть влагу с глаз. Предательский синий мундир она отнесла к куче барахла, подлежащего сожжению.
— Я иду помогать своей подруге, — сказала она, поднимаясь на ноги и вытирая руки о фартук.
Чемберс, хлопотавший над своим прежним хозяином, поднял на нее глаза.
— Спасибо вам… миссис Грейс. Я не забуду этого. Оливия не удержалась и еще раз взглянула на Джека.
Потом, справившись с комком в горле, отвернулась от обоих и пошла прочь.
Сержант Харпер ждал за углом у северных ворот с ружьем на коленях, напряженно вглядываясь внутрь двора.
— Мне не повезло, сержант, — сказала Оливия, надеясь, что он не заметил, как дрожит ее голос. — Вы видели Грейс?
— Да, мэм, — сказал он и мотнул головой. — Она пошла вон туда. Пойдете к ней? У меня плохое предчувствие.
Оливия кивнула и через разбитые ворота пошла в северную часть фермы. Здесь было еще больше убитых. Больше тел в красных мундирах, громоздившихся кучами. Были и живые, бродившие вокруг гвардейцы с бледными лицами, ищущие раненых или просто ковыляющие к остальным уцелевшим. Оливия огляделась, но среди развалин хозяйственных построек и большого дома Грейс не было видно.
— Грейс? Где вы, дорогая?
Молчание, только двор, заполненный дымом, и запах как на бойне. Оливия подумала, что никогда больше не сможет видеть дым без того, чтобы не вспомнить это место.
— Я здесь, — отозвалась Грейс откуда-то из-за развалин. И Оливия поняла, поняла по тому, как звучал голос Грейс: все кончено.
О Боже. Бедная Грейс.
Поднимая юбку, чтобы не запачкать кровью, лужицами стоявшей поверх булыжников, Оливия прошла мимо еще горевших строений и обнаружила другой разбитый двор. Грейс была здесь, она припала к земле в тени маленькой каменной часовни, ее юбки раскинулись вокруг, подол пропитался кровью. На ее руках лежало одно из тел в красном.
Она повернула голову, и Оливия увидела на ее щеках дорожки от слез, выделяющиеся на покрытом грязью и копотью лице. Оно было спокойным, как если бы она наконец увидела то, что представляла себе тысячу раз.
— О, Грейс, — сказала Оливия, опускаясь на корточки около подруги. — Мне так жаль.
Грейс слабо улыбнулась:
— Он знал, что я приду. Он ждал, чтобы проститься со мной, — сказала она, проводя ладонью по суровому лицу, которое так мирно покоилось на ее руке. — Ему полагалось находиться в тылу, со штабом. Веллингтон отправил его в квартирмейстерскую службу. Он был уже слишком стар. Но он не мог позволить своим мальчикам оказаться перед лицом всего этого без него.
Оливия коснулась ладонью руки Грейс, лежавшей на окровавленной груди ее отца.
— Можно сказать, что он умер так, как хотел?
Губы Грейс чуть дрогнули в улыбке, в глазах появился горько-радостный свет.
— Да, несомненно, — сказала она. — Спасибо. Оливия хотела бы дать Грейс время побыть с отцом, но их ждал долгий обратный путь.