К пасеке они пришли по закрытой стеклянной галерее, которая закончилась большим залом. За стеклом рядами стояли ульи. В воздухе было полно пчёл. Возле каждого входа в деревянный кубик улья, вилось небольшое облачко, отдельные точки отрывались от него, вливались в вытянутые шнуры пчелиных трасс. Пасека казалась огромной трансформаторной будкой, от которой тонкими тёмными кабелями, пчёлы разлетались к цветникам вдалеке.
— Королева Олена и пчёлки! Все сюда!
Эндрю позвал их к месту стеклянной стены, к которому был пристроен огромный улей. Внутренности улья были видны как на ладони через стекло, по желтоватым рамкам сот ползают сотни насекомых. Детские мордашки прилипли к нему, всматриваясь в чужую жизнь.
Объяснения Эндрю полились рекой — он отчаянно махал руками, возбуждённо указывая на то или иное место улья. Его голос, то опускался до таинственного полушёпота, когда рассказ шёл об очередном секрете, то звонко разливался колокольчиками, исполняя шутливую пчелиную песню.
Дети, раскрыв рты, следили за этим артистическим гением.
— Давай Иман, осторожней, сначала одну ногу, затем, вторую. — Воспользовавшись педагогической передышкой, Олена с колоритным старичком-пасечником, одевала девочку в просторный комбинезон из лёгкой, но очень плотной ткани. Чем-то он напоминал скафандр космонавта, только шлем был выполнен в виде сетчатого цилиндра и не походил на шарообразные шлемы покорителей космоса.
— А можно, я возьму маленькую коробочку? — Иман послушно переставляла ноги, не отрывая взгляда от улья с пчёлами.
— Зачем тебе она?
— Там очень плохая, преплохая пчела, её надо поймать, а то все пчёлы умрут!
— Да ну! — Олена недоверчиво всмотрелась в шевелящуюся пчелиную массу.
— Плохих пчёл, Иман, не бывает, даже от трутней есть польза — пасечник с пышной, седой бородой, благообразный, как библейский пророк, уверенно затянул ей «молнию» на спине.
— А эта плохая! Ну что вам, коробочки жалко?
— Ладно, держи — старик понял, что переспорить Иман не получиться и протянул ей прозрачный пластмассовый коробок — только, чур, вначале помогаешь мне с мёдом.
— Иман, слушайся дедушку!
Крикнула Олена вдогонку, всё еще терзаясь правильностью выбора путешественницы в пчелиный космос.
Это и впрямь походило на выход из космической станции. Две фигурки в балахончатых комбинезонах зашли в подобие шлюзовой камеры. Как только дверь с галереи закрылась, в ней включились мощные вентиляторы. При открытии двери к уликам, воздушный поток не дал ни единой пчеле проникнуть во внутрь. Пасека почти не отреагировала на появление пришельцев. Над их головами завилось несколько пчёл, но воздушные трассы пчелиных потоков не дрогнули.
Пасечник ободряющее похлопал Иман по плечу и они пошли к улику, за которым наблюдали дети из галереи. Рядом с ульем Иман получила какой-то предмет, похожий на пузатый кофейник с маленькими мехами.
— А это дети, «дымарь»! Сейчас Иман пустит дымок, и пчёлки станут тихие-тихие! — объявил Эндрю.
— Ух-ты, пчёлки-наркоманки! Я знаю, как это называется! «Курить траву»! Вот! — немедленно поделился своим знанием жизни Касим.
— Ну, ведь они не сами курят, Касим это их просто успокоит — Олена решила сразу пресечь опасную параллель. — Пасечник хочет, чтобы пчёлки не поранились, когда он откроет их домик.
Тем временем, пасечник снял крышку улика и достал, облепленную пчелами, рамочку с сотами. Иман потихоньку начала нажимать ручку мехов, выпуская тонкую струйку сизоватого дымка, из носика «дымаря». Пчёлы, вылетевшие из открытого улья, начали тяжело опускаться обратно. Поначалу встревоженные, попав в дым, они заметно замедлялись и начинали ползать как сонные осенние мухи. Метёлочка пасечника ловко запорхала над рамкой, сметая пчёл. Из-под коричневой массы насекомых показалась золотистая поверхность сот. Когда последняя пчела вернулась в улей, пасечник начал прятать рамку с мёдом в транспортную коробку.
— Ууу, дядечка грабит домик пчелок! — теперь Шиши решил развить антисоциальную тему, начатую Касимом.
— Шиши, ты мешаешь нам смотреть, как работает Иман! — Олена, наклонилась над обличителем криминалитета и погрозила ему пальцем. — Дядя пасечник просто забирает у пчёл лишний мёд, если у них будет много мёда, они заболеют и умрут.
— Смотрите, смотрите, пчёлки уже начали демонстрацию, они, не хотят, чтобы у них забирали мёд!
Вздохнув, Олена повернулась к стеклу и остолбенела. Пока пасечник возился с коробкой, Иман отставила «дымарь» и стояла, погрузив обе руки в улей. Пчёлы, несколько мгновений назад заторможенные, теперь исключительно быстро, плотным потоком лезли на комбинезон Иман. За несколько мгновений они покрыли ткань сплошным шевелящимся слоем. Девочка стояла неподвижно и этим напоминала статую из пузырящегося коричневого сиропа. Мысли Олены заметались стайкой испуганных птиц. Достаточно паре пчёл проникнуть внутрь… да она же может и так испугаться до полусмерти! Кошмар! Так ведь можно заикой на всю жизнь остаться!