— Что, что происходит, Эндрю?
— Не знаю мадам Олена, это похоже на роение. Не беспокойтесь, в комбинезон они не пролезут… — впервые за время экскурсии Эндрю ответил неуверенно и быстро забормотал что-то в микрофон своего «блютуса».
Пасечник подхватил оставленный «дымарь», окурил пчёл, затем лихорадочными движениями метёлки, начал освобождать девочку. Через некоторое время к нему присоединились другие работники пасеки. Широкие спины полностью скрыли Иман, и Олена закусила губу от волнения. Ей лезла в голову уже вовсе несусветная глупость — пчела залазит под комбинезон Иман, та её проглатывает. Или нет, пчела лезет ей в ухо и кусает в барабанную перепонку! Господи, только бы всё кончилось хорошо! Да, чёрт побери, эту экскурсию и намётанный глаз Эндрю!
Вздохнула она с облегчением лишь тогда, когда большие фигуры, наконец, расступились, и между ними замаячила щуплая фигурка Иман. Девочка помахала рукой, и у воспитательницы отлегло от сердца. «Ну, подожди, посмотрим, как ты запоешь, когда за тобой придут родители!».
Когда её освободили от комбинезона, можно было подумать, что девочка вернулась из прогулки по парку — довольное, улыбающееся лицо, весёлый взгляд. В руке она победно сжимала коробочку.
— Ну чего вы беспокоились, мадам Олена? Ведь ничего страшного не было, я просто позвала пчёлок, чтобы вылезла плохая пчела, мне её было трудно поймать.
Иман не чувствовала себя виноватой, она смотрела непонимающими глазами на Эндрю и Олену.
— Не пойму, чем тебе не понравилась эта пчела — Эндрю задумчиво постучал по пластмассе — с виду самая обычная.
— Нет — Иман энергично замотала головой — это очень плохая пчела, если бы пчёлки могли её узнать, они бы её сразу убили!
— Иман, — Олена старалась говорить нарочито спокойно, чтобы скрыть пережитое волнение. — Ну, что ты всё выдумываешь! Я понимаю, тебе наверно, очень понравился спектакль и ты придумала свою сказку. Из-за неё ты не дала дедушке собрать мёд. Что мы теперь будем кушать?
— Но ведь это просто мёд, его можно потом набрать или в магазине купить, а пчёлки, они ведь могли умереть, если бы не я!
— Ладно, — сказал Эндрю рассеянно, пряча коробочку в карман — качать мёд не будем, времени уже нет, дадим вам готовый, покушаете у себя в садике за здоровье всех спасённых пчёл.
На обратной дороге Олена села рядом с Иман на сиденье автобуса. Злость на неё уже прошла, но где-то в глубине души угнездился страх. Что же всё-таки произошло? По словам Эндрю на ткань комбинезона могла попасть жидкость для привлечения пчёл. Он уверил, что во всём разберётся.
Эх Иман, Иман, что творится в твоей маленькой, увлечённой головке? Почему у тебя всё не как у других? Что случится завтра? Ты захочешь спасать гнездо диких ос или шершней?
Иман не слышала этих мысленных вопросов, она потихоньку положила голову на руку воспитательницы и через несколько минут безмятежно спала.
Сотовый телефон деликатно завибрировал и стараясь не разбудить Иман, Олена поднесла его к уху.
— Снова здравствуйте, Олена. Это Эндрю.
— Мы забыли что-то? Или неправильно оформили бумаги?
— Да нет… — голос Эндрю был какой-то странный, отстранённый — сразу после вашего отъезда, я препарировал пчёлу, которую поймала Иман…
— И что? — сердце Олены забилось от нехорошего предчувствия.
— Это трутовка. Ну, или королева трутней, если пользоваться терминологией нашего спектакля. По виду, неотличима от рабочей пчелы. Откладывает яйца, из которых вылупливаются трутни. Заводится в семье со слабой маткой. С трутовкой улей обречён на вымирание, только специальными мерами его можно спасти. Не знаю, как Иман смогла её обнаружить… — А я не знаю Эндрю, как вы смогли из всех детей выбрать для этого Иман. — мягко ответила Олена.