Понимая необходимость сохранения вооруженных сил на уровне, соответствующем национальной безопасности, мы готовы сократить или увеличить наши собственные вооруженные силы пропорционально сокращениям или увеличениям, предпринимаемым другими странами. Мы уклоняемся от вступления в союзы или связывающие обязательства, но мы верим в совместные усилия, осуществляемые мирными и практическими средствами для поддержки принципов, изложенных в настоящем заявлении»[47].
Конечно, для Сталина – мудрого и опытного государственного деятеля – было совершенно ясно, что стояло за этим, по существу, демагогическим заявлением госсекретаря США. Дело в том, что Америка, фактически расположенная на огромном мировом острове, в это время могла чувствовать себя в полной безопасности, гарантирующей ее от любого вторжения извне. Наоборот, заглядывая из океана на события в остальном мире, она могла не только погреть руки на начинавшемся пожаре мировой войны, но и еще больше набить свою финансовую мошну. В том числе и на войне Японии с Китаем.
Причем заявление, сделанное Хэллом, определило всю последующую политику США вплоть до нападения Германии на СССР, особенно на Дальнем Востоке. Как указывает историк Галицкий: «На том этапе войны никто из западных демократий не захотел идти дальше порицания военных действий в Азии. Более того, продолжая политику Мюнхена на Дальнем Востоке, Вашингтон, Лондон и Париж оказывали значительную помощь агрессору, отказывая в этом Китаю. Например, закон о нейтралитете США не давал возможности Китаю закупать оружие и военные материалы в США. В то же время Вашингтон поставлял в Японию все необходимое для осуществления ее агрессивных планов».
Действительно, в 1937-1939 годах США предоставили Японии военную помощь и стратегическое сырье на сумму 511 млн. долларов (в 5 раз больше, чем мог в то время предоставить Китаю СССР), что составило почти 70% всего американского экспорта в эту страну. Не менее 17% стратегических материалов шло в Японию из Англии. В 1939 году Япония закупила американского металлолома в 10 раз больше, чем в 1938 году. Безлицензионные поставки самолетов и запчастей к ним, оптических приборов, станков, нефти, свинца, металлолома и других стратегически важных для Японии товаров продолжались до июля 1940 года.
Добавим к этому то, что Англия и особенно Америка начиная с 1933 года вкладывала огромные средства в инвестирование военной промышленности нацистского рейха. Фактически именно они ковали нацистский меч Германии, и Гитлер не терял напрасно времени. Для удовлетворения потребностей армии с помощью американских и английских бизнесменов к 1938 году в Германии было построено около 300 новых военных заводов. И пока фашистский блок готовился к насильственному переделу мира, правительства США, Англии и Франции, проводившие политику «невмешательства», фактически обеспечивали «свободу рук» Германии, Италии и Японии. Одновременно Запад отверг все усилия Советского Союза к созданию в Европе системы коллективной безопасности для остановки нарастания угрозы фашистской агрессии. Западная дипломатия оставалась глуха к этим призывам.
Но вернемся к письму Литвинова Сталину. Далее нарком иностранных дел писал: «Я не думаю, чтобы за этим заявлением скрывалась какая-либо серьезная международная акция. Чувствуя некоторую неловкость в связи с новой японской агрессией в Китае и не желая предпринимать какие-либо серьезные шаги, Госдепартамент, по-видимому, решил отделаться маниловской манифестацией солидарности с другими государствами. Тем не менее, нельзя уклоняться от ответа»[48].
Из заявления Государственного секретаря США советский вождь сделал самый важный вывод: страны Запада не будут препятствовать агрессивным устремлениям Японии и Германии, а это создавало для Советского Союза угрозу войны на два фронта. И превентивной мерой по подготовке к войне стало то, что именно 20 июля, в день ознакомления Сталина с заявлением Хэлла, Политбюро приняло постановление об аресте всех немцев, работавших на оборонных предприятиях. Вслед за этой акцией органы госбезопасности начнут операции по зачистке страны от выходцев из приграничных стран.
И, просчитывая возможные ходы противников СССР на шахматной доске мировой истории, Сталин не ошибся в своих прогнозах. Действительно, начавшуюся через неделю войну в Китае милитаристская Япония прежде всего рассматривала как военную подготовку агрессии против Советской России, как укрепление тыла для вторжения на север. Генерал О. Ямада позже признал: «Пакт усиливал три страны оси и начиная с 1937-1938 года Квантунская армия имела конкретные планы ведения наступательных военных операций против Советского Союза». Причем если инциденты на советско-маньчжурской границе являлись лишь настырным прощупыванием позиций, то с началом нападения на Китай Япония уже вышла на тропу Второй мировой войны.
Позже, характеризуя «политику невмешательства», в отчетном докладе на XVIII съезде ВКП(б) 10 марта 1939 года Сталин иронически пояснял: «В наше время не так-то легко сорваться сразу с цепи и ринуться прямо в войну, не считаясь с разного рода договорами, не считаясь с общественным мнением... Поэтому фашистские заправилы, раньше чем ринуться в войну, решили известным образом обработать общественное мнение, т.е. ввести его в заблуждение, обмануть его...
Военный блок Германии, Италии и Японии против интересов США, Англии и Франции на Дальнем Востоке? Ничего подобного! «У нас» нет никакого военного блока. «У нас» всего-навсего безобидный «треугольник Берлин – Рим – Токио»... Война против интересов Англии, Франции, США? Пустяки! «Мы» ведем войну против Коминтерна, а не против этих государств... Вся эта неуклюжая игра в маскировку шита белыми нитками, ибо смешно искать «очаги» Коминтерна в пустынях Монголии, в горах Абиссинии... Но война неумолима».
Характеризуя политику Запада, Сталин пояснял: «Политика невмешательства означает попустительство агрессии, развязывание войны, – следовательно, превращение ее в мировую войну. В политике невмешательства сквозит стремление, желание – не мешать агрессорам творить свое черное дело. Не мешать, скажем, Японии впутаться в войну с Китаем, а еще лучше с Советским Союзом. Не мешать, скажем, Германии... впутаться в войну с Советским Союзом... дать им ослабить и истощить друг друга, а потом... выступить на сцену со свежими силами, выступить, конечно, «в интересах мира» и продиктовать ослабевшим участникам войны свои условия. И дешево, и мило!..
Я далек от того, чтобы морализировать по поводу политики невмешательства, говорить об измене, о предательстве и т.п. Наивно читать мораль людям, не признающим человеческой морали. Политика есть политика, как говорят старые, прожженные буржуазные дипломаты. Необходимо, однако, заметить, что большая и опасная политическая игра, начатая сторонниками политики невмешательства, может окончиться для них серьезным провалом»[49].
Впрочем, о том, что западные державы рассчитывали на большую войну Японии с Советским Союзом, свидетельствует мнение министра иностранных дел Франции И. Дельбоса. В августе 1937 года, во время переговоров в Париже, американский посол В. Буллит заявил: «Японская атака в конечном счете направлена не против Китая, а против СССР. Японцы желают захватить железную дорогу от Тяньцзиня до Бейпина и Калгана, чтобы подготовить атаку против Транссибирской железной дороги в районе озера Байкал...».
То есть если рассматривать последовавшие события в ретроспекции, то Вторая мировая война, завершившаяся капитуляцией Японии, началась именно с момента инцидента у моста Марко Поло. Однако Сталин не принадлежал к людям, занимавшимся «остроумием на лестнице», к тем, кто крепок «задним умом». Человек дела, способный принимать ответственные решения, летом 1937 года он не только начал Большую чистку по ликвидации в стране «пятой колонны». Фактически именно в это время Советский Союз принял непосредственное участие в начавшейся мировой войне. И, чтобы понять логику последовавших решений Сталина, приведем малоизвестные факты, обычно не принимаемые во внимание историками.