– Я и не занимаюсь.
Алек взглянул поверх ее головы на плакат, пришпиленный к стене, с которого ему усмехался длинноволосый музыкант в кожаных брюках со специально скроенной раковиной для гениталий. Алек снова посмотрел на дочь.
– Мне кажется, нам стоит поговорить о противозачаточных средствах, – сказал он.
Лейси покраснела, ее щеки приобрели почти такой же оттенок, как и следы на ее шее.
– Замолчи, пожалуйста!
– Если тебе нужны противозачаточные средства, ты можешь получить их. Хочешь, я запишу тебя на прием к врачу?
– Нет.
Он опустил глаза на куклу и кончиком пальца погладил ее изящные белые зубки.
– Ну, тут, пожалуй, нечего обсуждать. Если у тебя уже возникли отношения с… мальчиками, то ты, наверное, должна сходить к врачу в любом случае, независимо от того, нужны тебе противозачаточные средства или нет.
Она смотрела на него недоверчиво.
– Мама никогда не стала бы заставлять меня. Он почувствовал, что начинает терять терпение.
– Послушай, Лейси, если хочешь поступать, как взрослая, ты должна быть готова и отвечать за последствия, к которым приводит…
– Мама никогда не стала бы вести себя подобным образом, независимо ни от чего, – Прервала она его. – Она бы поверила всему, что я сказала. Она доверяла бы мне.
Алек с силой бросил куклу на кровать и встал.
– Да, я – не мама, – воскликнул он, не в силах сдержать гнев в голосе. – И ее больше нет. У тебя остался только я, потому что она считала, что компания этих чертовых женщин, подвергшихся насилию, нуждается в ней больше, чем мы.
Лейси отбросила одеяло в сторону и соскочила на пол.
– Иногда мне кажется, что тебе хотелось бы, чтобы Захария Пойнтер убил меня, а не ее, – заявила она. – Ручаюсь, что ты не спишь ночами и думаешь, почему это не оказалась Лейси? Почему это должна была быть Энни?
Она настолько ошеломила его, что он утратил дар речи и молча смотрел ей вслед, когда она сердито затопала по коридору, и дверь в ванную комнату хлопнула с такой силой, что он вздрогнул.
Он простоял так несколько минут, а затем принялся убирать ее постель: аккуратно завернул край простыни на одеяло, закрыл кровать покрывалом и прислонил куклу к спинке кровати. Покончив с этим, он спустился в кабинет, где намеревался провести остаток дня, занимаясь маяком.
ГЛАВА 32
Следующие два дня к ней отправляли только туристов, приходивших в отделение скорой помощи, потому что местные жители, по крайней мере, те из них, кто считал себя принципиальными, отказывались идти на прием к врачу, лишившему их Энни О'Нейл.
Во вторник, после злобного выпада Джонатана, появившегося в «Газетт», Майкл Шелли попросил ее заглянуть к нему. Когда она вошла в его кабинет, он разговаривал по телефону и жестом предложил ей сесть. Майкл слушал своего собеседника, а она тем временем разглядывала глубокие морщины на его лбу. Что бы он ни собирался ей сказать, вряд ли это было что-то приятное.
Эти дни она чувствовала себя очень одиноко, несмотря на сдержанную симпатию большей части персонала отделения скорой помощи.
– Мы – за вас, – сказала ей Кейти Брэш.
– Мы знаем, через что пришлось вам пройти в тот вечер, – добавила Линн Уилкс.
Но они говорили это шепотом, словно боялись выразить свою поддержку публично. У Джонатана тоже были свои союзники, люди, которые следили за каждым ее движением и ждали, чтобы она совершила очередную ошибку, принимая решение.
От Пола не было никаких вестей с тех пор, как он уехал в Вашингтон. Алек тоже не звонил с того вечера, когда она стояла перед ним обнаженная и полная желания. Вспоминая об этом, она внутренне сжималась. Он был вполне серьезен, говоря, что они должны избегать друг друга. Пару вечеров она лежала в постели, ожидая десяти тридцати и надеясь, что вот-вот зазвонит телефон. В конце концов она засыпала и пробуждалась утром с мыслью, что он так и не позвонил. Может быть, сейчас он проклинает ее вместе со всеми.
Майкл повесил трубку и устало улыбнулся ей.
– Я хочу показать тебе кое-что, что я получил сегодня утром, – сказал он. Он извлек из большого конверта несколько листов бумаги и подтолкнул их к Оливии. – Петиция. Триста подписей. Все настаивают на твоей отставке. Точнее, я полагаю, просят, чтобы я заставил тебя уйти в отставку.
Она посмотрела на желтую разлинованную бумагу. В верхней части первого листа кто-то напечатал: «В связи с оказанием неадекватной медицинской помощи, которая привела к смерти ценного члена нашего общества Энни Чейз О'Нейл, нижеподписавшиеся граждане требуют отставки Оливии Саймон, доктора медицины».