Инструменты не были разложены по маленьким кармашкам, а лежали как попало, в том виде, в каком она их оставила. Плоскогубцы, стеклорезы, мотки припоя и медной фольги, ножницы с тремя лезвиями. Алека немного смущало, что Оливия увидит это, увидит, какой неорганизованной была Энни. Он представил себе, как она сидела здесь, в кабинете, вечно сражаясь со своими волосами, спадавшими ей на глаза и мешавшими работать. Она сгребала массу волос руками и, закручивая, забрасывала их за спину – бессознательный жест, на который он обратил внимание еще в ту ночь, когда они познакомились. Хорошо, если Оливия возьмет кое-что из этого инструмента и использует по назначению, дав ему вторую жизнь.
– Зачем ты достал мамины инструменты?
Он обернулся и увидел в дверях Лейси. Ее волосы отросли, образовав смесь рыжего и черного.
– Оливия Саймон хочет одолжить кое-что из них.
– Почему она не может использовать инструменты Тома?
– Том сейчас не занимается с ней, и ей в данный момент нужны собственные инструменты, поэтому я предложил, чтобы она зашла и посмотрела на мамины.
– Она придет сюда? – Лейси нахмурилась. – Я думала, что ты больше не встречаешься с ней.
– Мы с ней просто друзья и ничего больше, я тебе уже объяснял, – он размышлял, не совершил ли ошибки, пригласив Оливию зайти к нему.
Он мог бы завести инструменты к ней домой. У него перед глазами всплыли воспоминания о его последнем визите к Оливии, ее гостиная, и он покачал головой. Ну, пожалуй, можно было бы забросить их к ней на работу.
Тренькнул дверной звонок, и Алек услышал, как Клей сбежал по лестнице, чтобы открыть. Он уже поговорил с Клеем, сообщив, что Оливия зайдет, объяснив, по какому поводу. Клей отреагировал необычной для него двусмысленной ухмылкой. Теперь Алек услышал в гостиной голос Оливии и ответный смех Клея.
– Мне нужно заниматься, – сказала Лейси, выходя в дверь, ведущую на кухню, а не в гостиную, чтобы не встречаться с Оливией по дороге наверх.
Оливия и Клей вошли в гостиную.
– Я собираюсь уходить, пап, – сказал Клей. Алек оторвал взгляд от инструментов.
– Ладно. Счастливо повеселиться.
Оливия улыбнулась, глядя вслед Клею. На ней было розовое в белую полоску трикотажное платье с заниженной талией. «Это как раз то, что нужно, – подумал он, – идеальный камуфляж. Никто не догадается, что она беременна».
– Ваш сын невероятно похож на вас, просто сверхъестественно, – сказала она, ставя свой тубус на стул у рабочего стола. Она взглянула на ящик с инструментами. – Ого!
– Они в некотором беспорядке, – сказал Алек. – Энни без труда смогла бы подобрать то, что вам нужно, я же ничего не могу посоветовать.
– Мне кажется, я сама справлюсь, – она кинула взгляд на него и через дверь кабинета заметила овальные окошки. – О, Алек!
Она прошла в гостиную к окошкам. Снаружи было еще достаточно светло, чтобы оживить яркие краски витражей.
– Они прекрасны. Он встал рядом с ней:
– Ваш муж тоже был очарован ими.
– Правда?
Она показала на одно из окошек в середине:
– А почему его она оставила прозрачным?
– Это не она. Я разбил его пару недель назад – запустил в него стаканом.
Оливия посмотрела на него:
– Я не думала, что вы такой неуравновешенный человек.
– Как правило это не так.
– Вы в кого-то целились?
– Я думаю, в Господа Бога. – Он засмеялся, и она коснулась его руки. – Том попробует снова собрать его для меня. – Он направился в сторону кухни, и она последовала за ним. – Хотите чаю со льдом?
– Спасибо.
Он достал из холодильника кувшин, а из шкафчика над мойкой два зеленых стакана.
– Ну, и как поживает Оливия? – спросил он, разливая чай. – Мы ведь не разговаривали с вами с того дня, как ездили в Норфолк.
Она взяла из его рук стакан и прислонилась к столу.
– Оливия слегка запуталась. – Она опустила взгляд на стакан, и ее густые темные ресницы легли на щеки. – Много чего произошло с тех пор, как мы беседовали последний раз, не говоря уж о том, что я стала самым непопулярным врачом в Аутер-Бенкс.
Он покачал головой:
– Я сожалею.
– Но позавчера мне предложили работу. Позвонил главный врач больницы «Эмерсон мемориал» и предложил мне должность в их травмоцентре.