– О! – улыбнулся он. – Впрочем, это неважно! Хелен взяла куклу и вынесла ее в переднюю часть магазина. Она постелила на дно большой коробки немного папиросной бумаги и уложила в нее куклу.
– Энни нравилось самой заворачивать. Думаю, она упаковывала их в бумагу, но я полагаю… Хотите, я заверну ее сама?
– Пожалуйста.
Она отрезала от рулона кусок упаковочной бумаги в голубую и белую полоску и принялась оборачивать коробку.
– Энни регулярно заходила сюда, – Хелен отрезала кусок ленты, – она просто озаряла собой магазин. Мы все еще говорим о ней, – она приколола к крышке коробки заранее приготовленный бант и толкнула ее к Алеку по полированной поверхности стола. – Все так оплакивают ее.
– Это ее порадовало бы, – он вручил Хелен чек. – Я думаю, больше всего она боялась оказаться забытой.
Когда он вернулся домой, его встретил грохот музыки Лейси, доносящийся сверху. Но сначала он зашел в кабинет, чтобы позвонить Ноле.
– У меня есть кое-какие новости, – произнес он в трубку, – и они вряд ли тебе понравятся. Соберись с силами, хорошо?
– В чем дело, дорогой?
– Я ухожу из комитета спасения маяка.
В трубке надолго повисло молчание, потом Нола заговорила.
– Ты шутишь.
– Нет.
– Алек, ради Бога, почему ты?
– Я не могу объяснить тебе это, Нола. Назначаю тебя новым председателем комитета и желаю всем вам удачи, и чтобы ваши усилия увенчались успехом.
– Постой! Ты не смеешь просто так взять и все бросить. Ты должен как-то с нами объясниться, Алек. По-моему, это естественно, тебе так не кажется? Что я скажу остальным?
Его пальцы перебирали шелковистый голубой бант на подарке Лейси.
– Скажи, что на меня снизошло прозрение, – произнес Алек. – Скажи им, что я избавился от иллюзий.
Взяв коробку, он поднялся наверх и постучался в комнату Лейси. Она взвизгнула:
– Пока не заходи, пап!
– Что случилось?
– Ничего, я не одета. Одну секунду!
Алек слышал, как она лихорадочно суетится у себя в комнате, и попытался себе представить, что он обнаружит, когда его наконец впустят.
Лейси открыла дверь через пару минут. Она была одета как обычно: в шорты и футболку, а волосы убраны под широкополую соломенную шляпу.
– Зачем эта шляпа? – спросил он.
– Просто так, – Лейси явно была слегка взбудоражена. Она посмотрела на коробку в руках Алека: – Что это?
– Очень запоздавший подарок на день рождения. Она взяла коробку и села на кровать, а он наблюдал за ней, прислонившись к дверному косяку. Она, закусив губу, сняла крышку.
– Ах! – Лейси открыла рот от изумления. – Это потрясающе, папа!
Она извлекла куклу из папиросной бумаги и прикоснулась к ее волосам.
– Рыжая, – она посмотрела на Алека. – Где вообще ты смог отыскать куклу с рыжими волосами?
Он пожал плечами и напустил на себя таинственный вид.
Лейси встала и посадила куклу в центре полки над комодом, как раз под афишей с длинноволосым головорезом в кожаной безрукавке.
– Знаешь, – в ее голосе вдруг послышалась робость, – у меня тоже есть кое-что, что я хочу показать тебе. Ты будешь потрясен, папа.
Алек улыбнулся и сложил руки на груди:
– Видишь ли, Лейси, я думаю, меня сейчас трудно чем-нибудь удивить. Что ты хочешь показать мне?
Она, не отрывая взгляда от него, медленно сняла шляпу, обнажая очень короткие рыжие кудряшки. Она срезала каждое пятнышко черного, оставив на голове очень мало волос, но все они были рыжие.
– О Лейс, это прекрасно! – воскликнул Алек. Он привлек ее к себе, и она покорно замерла у него на груди. Он обнимал ее, прижимаясь щекой к влажным кудряшкам, вдыхая чистый, сладкий запах ее волос.
Однажды ему придется рассказать ей правду о том, кто ее настоящий отец. Когда-нибудь придется рассказать об этом и Тому. Но не сейчас. Сейчас она была его дочерью.
ГЛАВА 54
Так ли уж безболезненно разрушать брак?
Оливия выбралась из постели, сознавая, что ни разу не подумала о Поле с тех пор, как он покинул ее дом накануне вечером. Конечно, вчера вечером она работала допоздна, гораздо позже, чем должна была, отдавая пациентам все свое время и внимание. Она работала до тех пор, пока у нее совсем не кончились силы, и уработалась настолько, что не сомневалась: она уснет, едва добравшись до постели, – сразу же и без сновидений.
Теперь, приняв душ и высушив волосы, она подумала, что специально не допускала в голову мыслей о Поле, как будто, если бы она позволила им появиться, позволила охватить себя, они могли бы раздавить ее.
Однако она думала об Алеке. У нее был выходной, и она занялась домашней работой, прислушиваясь, не звонит ли телефон, и желая, чтоб Алек позвонил. Она сама не станет звонить ему еще раз. Ему необходимо время, чтобы разобраться в самом себе.