От Пэддингтонского вокзала специальный состав довез министра и его племянника до небольшого вокзальчика в Слау, где их уже ждали кареты. Еще несколько десятков минут езды по неплохому, пусть и слегка разбитому по зимнему времени, шоссе — и вот уже видны башни и стены резиденции Его Величества. Который уже ожидал своего премьер-министра и его племянника в курительной комнате, что намекало на неофициальный характер встречи.
В камине курительной залы весело потрескивали пылающие дрова, прогоняя сырость и холод зимы. Тем более, что хозяин Британской империи хорошим здоровьем похвастаться не мог. Хронический бронхит стал его спутником с молодых лет и вылечить его не могли ни лучшие врачи, ни лучшие курорты. Тучный, вальяжный, скупой на внешние появления своего настроения и владеющих им эмоций Его Величество Эдуард, тем не менее, встретил Роберта Солсбери и его племянника, первого лорда казначейства Артура Бальфура с показным радушием, даже встал с места и сделал несколько шагов навстречу. После чего предложил располагаться поближе к камину и не чинясь подкрепиться после тяжелой дороги великолепным хересом из королевских погребов.
После того, как гости и хозяин отпили понемногу великолепного вина, Эдуард поставил свой бокал на стол.
— Господа, я позвал вас сюда, чтобы уточнить ситуацию в Азии, — начал он беседу, — ибо печальные события в стране и Южной Африке заставили меня несколько… отвлечься от происходящего там.
После слов о Южной Африке в курительной повисла неловкая тишина. Действительно, практически уже выигранную войну неожиданно пришлось начинать с начала. После гибели Китченера назначенный главкомом Ян Гамильтон несколько растерялся (а скорее — просто не справился с возросшими обязанностями) и буры смогли не только прорваться в Капскую колонию, но и прервать железнодорожное сообщение на порядочной территории и даже разгромить несколько тыловых гарнизонов. Гамильтон не нашел лучшего выхода, как оттянуть в тыл все свободные войска. В результате недостаток сил на фронте позволил сильному отряду буров, с артиллерией, внезапно прорваться через Колонию Оранжевой Реки в Наталь, захватить на пару дней Дурбан и даже увести из него в море полдюжины пароходов. Команды пропавших судов потом нашлись на шлюпках в море, частично, к сожалению. Самое скверное, что на пароходы погрузили и даже установили в порту орудия и торпедные аппараты, снятые со стоявших в гавани (разбитых во время атаки пушечным огнем) торпедно-артиллерийских канонерок. Что позволяло в полном соответствии с международным правом назвать захваченные пароходы вспомогательными крейсерами или, как их называли в России — крейсерами-купцами.
А буквально через несколько дней после этого события в Индийском океане исчезли три судна под английским флагом… потом точно так же — в Атлантике. Так что теперь весь корабельный состав Африканской и Ост-Индской станций флота, усиленный дополнительными крейсерами из метрополии, вышел в море, разыскивая «пиратов». Впрочем, пиратами их называли только английские газеты, и то не все. Таймс, соблюдая репутацию, предпочитал нейтральное «действующие в море силы буров». Иностранные же газеты, особенно русские, указывали, что раз вооружение произошло в принадлежащей, пусть и временно, бурам гавани, то все совершенно законно и бурские «крейсера-купцы», как русские называют такие вооруженные пароходы, имеют полное право на ведение войны…
Но, ни закаленный политическими схватками премьер, ни его племянник, который фактически управлял страной ввиду многочисленных старческих болезней дяди, ни самый старый в истории наследник престола, лишь недавно ставший королем, не стали терять время на бесплодные размышления.
— Ваше Величество, — начал ответ Солсбери, — с Вашего соизволения, начну по порядку — с Османской Империи… — и он начал описывать ситуацию в дряхлеющем на глазах государстве турок-османов, вынужденных поддерживать свое былое могущество денежными вливаниями западных покровителей и жестокими репрессиями против христианских народов. В последнее же время, отметил премьер, обстановка в турецких владениях спокойная, никаких новых признаков очередной резни христиан или очередного политического кризиса нет. Но в качестве ложки дегтя премьер заметил, что активная германская политика в Оттоманской империи, вопреки ожиданиям английского правительства, с первых же своих шагов имеет отчетливый антианглийский оттенок. Что вместе с поддержкой Германией буров отнюдь не улучшает англо-германских отношений.