— Это неправильный путь, — наконец выдавил он из себя. — Азирафаэль с этим Кроули, Михаил с ее неофициальным контактом…
— Мы с тобой, — жизнерадостно перебила его Вельзевул, продолжая ухмыляться.
Гавриил передернул плечами.
— Мы с тобой по делу! — возразил он. — Мы руководители, нам положено… эм… решать кадровые вопросы. А наши с тобой кадровые вопросы слишком тесно взаимосвязаны, чтобы мы могли их решить поодиночке.
— А, ну да, это, конечно, совершенно другое дело, — Вельзевул даже не попыталась сделать вид, что поверила. — Ты продолжай, продолжай. Что еще тебя беспокоит?
— Ангелы не должны идти одним путем с демонами! — взяв себя в руки, уже решительнее произнес Гавриил. — Мы отлично помним, куда ведет эта дорога! Твой босс и без того совратил слишком многих наших братьев, но теперь выясняется, что он продолжает совращать их и поныне!
— Ой, ну хоть босса сюда не приплетай! — веселость с Вельзевул моментально испарилась. — Он уже много веков ничем толком не занимается, свалил все на глав подразделений, даже не показывается особо никому на глаза. Оживился только ради истории с Антихристом, а теперь опять все заглохло. Так что нечего валить с больной головы на здоровую!
Гавриил хотел было что-то ответить ей, но, оборвав сам себя, смерил собеседницу задумчивым взглядом.
— Хочешь сказать, — уже мягче произнес он, — что ты у вас как бы самая главная?
Вельзевул явно колебалась, но потом все же произнесла:
— Официально — нет. Но Астарот не видели уже несколько веков, Асмодей погряз в личных утехах, а Мамона дождался своего золотого века на Земле. Самаэль был неплох, когда занимался войсками, но узнав, что его битва с Михаил опять откладывается, впал в ярость и больше ничего не хочет слышать о делах. Так что да, считай, в Аду все так или иначе стекается ко мне.
— У нас то же самое, — все так же задумчиво кивнул Гавриил. — Она уже давно не говорит с нами, даже через Метатрона. Михаил все мысли и силы направляет на грядущую битву, Сандальфон и Уриил — прекрасные исполнители, но не слишком инициативны в руководстве. Рафаила мы потеряли, да его и раньше видели редко, так что…
— Так что ты у нас главный по Раю, — хмыкнула Вельзевул.
Гавриил вздохнул, а потом старательно расправил плечи, выпрямившись во весь свой немаленький рост.
— Кто-то же должен, — заявил он уверенно. — Кто-то, кто не будет бегать от ответственности.
— О да, ты всегда был ответственным, — Вельзевул скривила свои тонкие губы. — Ну так что, осознаешь необходимость ответственного выбора?
Гавриил посмотрел на нее сверху вниз, но как-то устало.
— Хорошо, — сдался он наконец. — Пожалуй, ты права. Надо убирать всех предателей, а не только этих двух недоумков. Среди нас не будет новых Падших.
— У нас не будет своего бунта, — эхом отозвалась Вельзевул.
И они, поколебавшись мгновение, пожали друг другу руки.
========== Глава 10 ==========
Кроули мрачно смотрел на экран ноутбука. Джон Риз оказался круче Джеймса Бонда: он не только умудрился остаться незамеченным как архангелом, так и князем Ада, но и сумел записать на видео их во всех смыслах судьбоносный разговор. Вот только глядя на эту запись, Кроули понимал, что его надежда уладить все полюбовно растаяла, как снег в июльский день. Он оказался прав, и лично к нему Вельзевул особых претензий не имела, но… В Преисподней, где каждый считал своим долгом подсидеть соседа и подобраться поближе к начальственному креслу, разоблачить всех потенциально недовольных — это дорогого стоило. А уж заставить Гавриила работать на себя — это вообще оказалось личной победой мрачной Повелительницы Мух.
Ангелы, оставшиеся на Небесах, не помнили Падших. Это Кроули знал от Азирафаэля, ибо данная неловкая тема всплыла однажды в одном из их нетрезвых разговоров. Однако он был единственным демоном, владевшим подобной информацией: все остальные считали белокрылых надменными снобами, не желавшими иметь ничего общего с теми, кто некогда осмелился пойти против небесной кабалы. Знал Кроули и о том, что когда-то у Вельзевул с Гавриилом были вполне неплохие отношения, и, будь она понастойчивее, а он поподатливее, то Пасть бы ему вместе с остальными. Однако Гавриил устоял, и подобно всем оставшимся, обо всем забыл. Вельзевул же не забыла — и не простила.
Нет, такую рыбу Повелительница Мух из своих сетей не отпустит. Кроули просто нечего предложить ей такого, что перекрыло бы удовольствие от помыкания главным архангелом, не говоря уж про разгребание потенциального заговора.
— Это безнадежно, — произнес голос вслух, и Кроули машинально кивнул, не сразу сообразив, что это был не его голос.
Азирафаэль, разумеется, думал примерно в том же самом ключе. При виде того, как Гавриил добровольно, твердо и решительно сжимает в своей руке обманчиво миниатюрную ладошку Вельзевул, он тоже понял, что никакие разговоры не исправят ситуацию.
— Я себе Вельзевула… Вельзевул представлял немного по-другому, — произнес Джон явно с намерением снизить напряжение, которое казалось ощутимо густым. — Как минимум — не женщиной.
— Она и не женщина, — машинально отозвался Кроули. — Мы все — и ангелы, и демоны — не имеем собственного пола, а пол физической оболочки никому из нас не важен.
— Но она выглядит как женщина, — не согласился Джон. — А ты предпочел снова стать мужчиной после того, как забрал письма.
Кроули раздраженно скривился.
— У меня это вопрос привычки, — заявил он. — На протяжении большей части человеческой истории именно мужчины были куда более свободны в передвижениях, а главное — им всегда наливали любое пойло без всяких лишних вопросов. А когда я женщина, нас с ангелом вечно принимают за парочку.
Он не заметил, как Джон с Гарольдом многозначительно переглянулись. Кроули и в голову не приходило, что при внешности Азирафаэля их принимают за пару куда чаще, когда демон находится в мужском обличии.
— Я обратил внимание, — осторожно заметил Финч, — что вы с мистером Феллом и про бога говорили «Она». Я что-то не так расслышал, или же…
Кроули бросил взгляд на Азирафаэля. От него не укрылось смущение ангела, и ему оставалось лишь надеяться, что его собственное не столь бросается в глаза.
— О, видите ли… — начал Азирафаэль, — здесь дело несколько в ином. Бог, насколько мне известно, никогда не вмещала себя в человеческую оболочку. Ей просто этого не надо. Что же касается нас…
Он глубоко вздохнул, а потом чуточку спокойнее продолжил:
— В изначальном языке не было родов. Да, — пояснил он, перехватив вопросительный взгляд Гарольда, — в том языке, на котором говорили ангелы еще до создания Земли. Как Кроули верно сказал, ни у кого из нас нет собственного пола, а ни человек, ни даже животные еще не появились. Нам было просто незнакомо подобное разделение. Однако, много позже, когда мы оказались на Земле, среди людей, и заговорили на человеческих языках, то, думая про Нее, мы произносили «Она», ибо…
Азирафаэль слегка покраснел, и Кроули, фыркнув, демонстративно скрестил руки на груди и отвернулся. Рука ангела дрогнула в попытке прикоснуться и разбить эту напряженную позу, однако опустилась, так и не достигнув цели.
— Ибо мы увидели, — сглотнув, продолжил Азирафаэль, — как матери дают жизни своим детям. Нас, конечно, создавали совершенно по-иному, но если смотреть в метафизическом смысле, то именно Бог дала нам жизнь. А значит, можно считать, что она — наша мать.
— Ну вот да, такой типа самообман, — не выдержал наконец Кроули, все еще глядя в сторону. — На самом деле, нифига мы никакие не дети — так, бесплатная рабочая сила, которой полагалось быть еще и бессловесной. Наверное, Она жутко пожалела потом, что вообще дала нам возможность разговаривать: просто еще не было людей, которые изобрели роботов. Такой вариант наверняка устроил бы Ее больше!