— Хорошо. — Откинулся на подушку Горишвили. — Не буду. Вот ведь женщина: я предлагаю ей руку и сердце, а она требует ногу!
— Хватит, Котэ! — Сверкнула на него глазами Мария.
— Всё, всё, всё! — Поднял руки Горишвили. — Сдаюсь. Машенька, называй меня Котиком, и я буду ласковым и послушным, как…
— Как кто? — улыбнулась Мария, начиная осмотр раненой ноги.
— Буду, как говорится, белым и пушистым, — засмеялся Горишвили. — Кстати, что ещё показал ваш чудо-прибор? Ну, кроме… ты понимаешь…
— Ничего определённого, — поспешила прервать его Мария. — Небольшой эпизод в каких-то джунглях. Николай даже сомневается в его достоверности. Может, это тоже только твои мечты…
— И кто там был со мной в этих джунглях, — заинтересовался Горишвили. — Блондинка или брюнетка?
— Стая рыжих горилл! — ехидно ответила Мария.
— Фу, какая гадость! — скривился Горишвили. — А почему я этого не помню? Я думал, ваш мем-рекордер разбудит мою память.
— Мозг — сложная штука, — вздохнула Мария. — А механизм памяти ещё сложней. Представь, что ты вошёл в библиотеку, а в ней нет каталога, и на корешках книг отсутствуют их названия и имена авторов. Как ты там сможешь найти что-то определённое?
— Буду открывать все книги наугад.
— Вот и твоя память сейчас — такая библиотека. Ты — библиотекарь без каталога, а наш прибор — посетитель, наугад открывающий книги. Посетитель прочёл книгу, а не библиотекарь.
— Жа-а-аль, — протянул Горишвили. — Я-то думал, ваш мем-рекордер быстренько восстановит мой «каталог».
— Это — не лечебный прибор, — ответила Мария. — Он просто читает и записывает на кристалл память человека. Кроме врачей и полицейских мем-рекордером пользуются художники, киношники, писатели, архитекторы, учёные и все, кому не лень.
— Но теперь-то, надеюсь, Петров поверил, что я ничего не скрываю от вас? — криво усмехнулся Горишвили.
— Конечно, Котик, — грустно улыбнулась в ответ Мария. — Так уж устроен человек. Если ему сказать: «Не думай о белой собаке!», то именно о ней он и начнёт постоянно думать. Ты знал, что мы ищем, но мем-рекордер записал совсем иное. Ну, мне пора…
— Уже бросаешь меня? — возмутился Горишвили.
— Мне надо работать…
— А я? — Схватил её за руку Горишвили. — Что делать мне? Умирать здесь от тоски?
— У тебя есть ридер-очки. — Пытаясь освободиться, грустно улыбнулась Мария. — Читай книги, слушай музыку, смотри фильмы. Что ты делал перед моим приходом?
— Да вот, нашёл какой-то древний рассказ на тему памяти. — Не отпускал руку Марии Горишвили. — Тема, как ты понимаешь, для меня сейчас очень важная. Посиди ещё немного, я тебе прочту.
— Котик, мне надо идти…
— Да он коротенький! — настойчиво усаживая Марию рядом с собой, уговаривал Горишвили. — Побудь со мной ещё пару минут, пожалуйста! Мне важно твоё мнение об этом рассказе.
— Ну, хорошо, — сдалась Мария. — Пять минут, не больше.
— Слушай! — Горишвили надел ридер-очки. — Рассказ называется «Пари».
«Это глупое пари мы заключили ещё в детстве. Как-то в восьмом классе, изучая человеческий мозг, мы поспорили с Сашкой. Он говорил, что человеческий мозг имеет так называемое дно, и в доказательство приводил в пример то, что старики и старухи, мозг которых переполнен воспоминаниями, труднее запоминают новую информацию, чем дети. А я отвечал, что всё, что говорит Сашка, чепуха. У человеческой памяти нет никакого дна. Есть же случаи, когда некоторые люди после травмы или тяжёлой болезни начинали говорить на незнакомых им до этого языках. С того дня я видел Сашку только на уроках в школе.
Через год Сашка пришёл в класс в очках. Но всех удивляло не это. Троечник Александр Степанов, который ранее на всех уроках буквально «плавал» у доски, начал учиться на одни пятёрки! Вскоре он стал первым учеником в классе. Даже то, что говорил нам учитель на уроке, он помнил почти дословно!
Ещё через год Сашка начал как-то странно говорить: разговаривая с кем-нибудь, он вдруг внезапно забывал некоторые слова. Например: «Я сегодня пойду в… эту… как её… ну, в эту самую… вспомнил — в кино!»
После окончания школы мы не виделись с Сашкой вот уже лет пятнадцать. Я переехал в другой город, стал журналистом и разъезжал по стране, а он стал, как я слышал, простым библиотекарем. И вот судьба в лице моего начальника забросила меня в командировку в родной Ленинград. Я решил навестить школьного друга, но его мать сказала мне, что тот болен и находится в больнице. Разумеется, я отложил все дела и помчался в указанную больницу. Но меня ни за что не хотели пускать к Сашке и даже не сказали, чем он болен. Но я не отступился и, узнав, что Сашку лечит наш товарищ по школе, ставший врачом, решил всё выяснить у него.