Испепеляющий предстал передо мной в человеческом облике, а значит, из этой комнаты я живой не выйду. В горле пересохло, и колени подкосились. На миг я подумала, что грохнусь в обморок. Наверное, это было бы самым удачным решением.
– Во всех мирах есть традиция, – начал он без приветствия и, не оборачиваясь. – Осужденному перед казнью полагается ужин. Сытный и вкусный.
От этих слов стало дурно, и я пошатнулась, но устояла на ногах. Мужчина обернулся, а я сглотнула и попятилась. Нет. Он не был страшным. Довольно молодое, приятное лицо – лет тридцать с небольшим. Легкая небритость. Холодные равнодушные глаза, несколько длинноватый нос. Если бы он встретился мне в толпе, я бы, обратила на него внимание. Не такой красивый, как Киран, скорее, интересный.
– Ты ведь отужинаешь со мной, жрица? – поинтересовался он, с едва заметной улыбкой и внимательно рассмотрел меня, словно вазу в антикварном магазине.
– Не уверена. – Я сглотнула, борясь с подступившей к горлу тошнотой. – Кусок в горло не полезет.
– Понимаешь ли, в чем, дело, – он сделал шаг навстречу. На меня уставились серые глаза в обрамление черных, колючих речниц. – Мое желание угостить тебя ужином, поговорить, отдохнуть. Мое задумчивое молчание у камина – для тебя значит лишь одно…
– Что? – не поняла я и отступила, прижимаясь спиной к двери, ведущей в коридор. Соблазн толкнуть ее и бежать был очень велик, но далеко ли я убегу? В неудобном, путающемся в ногах платье и на каблуках. Несколько метров, не более.
– Отсрочку, Василиса… – Я вздрогнула от своего полного имени из уст этого страшного человека. – Это все дает тебе отсрочку. Так ты будешь ужинать?
Я сжала зубы, выдохнула и уверенно произнесла: «Да»
– Я знал, что ты сделаешь правильный выбор.
Он был удовлетворен. В стальных глазах вспыхнули серебряные искорки, а тонкие губы изогнулись в довольной усмешке. С каким бы удовольствием я стерла ее с лица Испепеляющего.
– Только можно мне в уборную. Макияж поправить, а то размазался.
– Прошу, – он указал мне на дверь в углу комнаты. – И… не пытайся сбежать, Василиса. Я даже догонять не стану. Вокруг замка лес. В нем хищники, тебя сожрут до наступления утра, и мне не придется брать грех на душу и пачкать руки.
Я замерла на секунду, а потом резко открыла дверь. Предостережение я проигнорировала. Только оставшись одна, смогла отдышаться. Постояла несколько минут, опершись руками о раковину, и только потом подняла глаза на свое отражение в зеркале и с удивлением заметила, что оказывается макияж волшебницы-феи не потек. Только словно стал прозрачным. Вероятно, постепенно истаивала магия. Не знаю почему, но это факт меня успокоил и вдохнул уверенность. Все же видимо, я слишком девочка и даже сейчас переживала о своем внешнем виде.
У меня имелось в запасе несколько минут для того, чтобы подумать о своей судьбе. Было ясно – сбежать отсюда будет невероятно трудно, да и дадут ли? Может, покормят и сразу же убьют? С этого мерзавца станется. Но, возможно, получится все же склонить его на свою сторону? Испепеляющий показался мне удивительно спокойным и рациональным. Он не испытывал по отношению ко мне фанатичной ненависти. Может быть, есть условия, на которых он сохранит мне жизнь? Ведь я действительно не угрожаю этому миру, я вообще хочу вернуться домой и забыть все случившееся здесь, как кошмарный сон. Ну… не все конечно, но большую часть.
При воспоминании о Киране, который как раз являлся тем, кого забывать не хотелось, защемило сердце. Я больше не увижу черноволосого демона, и это печально, не стоило его отталкивать из-за недоразумения. На глазах снова мелькнули слезы, и я зло их смахнула. Дальше прятаться в ванной комнате было глупо, не к чему злить Испепеляющего. Да и рыдания ситуацию не изменят.
Я выдохнула, поправила слегка растрепавшиеся волосы, с которых почти пропала завивка и, гордо подняв голову, вышла в зал, к тому, кто не скрывал желание меня убить.
– Думал, ты сделала величайшую глупость и забаррикадировалась в моей ванной комнате.
Испепеляющий снял камзол и остался в свободной белой рубашке, незаправленной в черные плотные брюки. Несколько пуговиц были расстегнуты. Вид мужчина имел очень домашний, расслабленный. Я не понимала, как можно оставаться таким спокойным, когда хочешь кого-то убить?
– Приятно удивлен, что ты все же оказалась умнее, – заметил он, сделав глоток из бокала с вином. Стол уже был накрыт, а мой бокал налит.
«Раз уж мне так не повезло в жизни, хоть напьюсь», – заключила я, подошла ближе и, даже не присаживаясь на любезно отодвинутый стул, одним глотком осушила бокал.