Выбрать главу

Кричать я больше не пыталась – не хотела привлекать лишнее внимание. Алтея тоже ничего не говорила, только иногда оглядывалась, проверяя, далеко ли я. Кружили мы так долго, даже успели зайти на территорию императрицы. Я уже начала паниковать, как вдруг мне улыбнулась удача: Алтея шмыгнула в ту самую оранжерею, в которой её величество принимала гостей.

Я вроде бы сунулась за ней, но на самом деле вытащила одну из палок, которой подпирали растения, вышла обратно в коридор и заблокировала двери. Кроме этого, из оранжереи был только один выход, запасной, к которому я и рванула. И успела, опередив слегка заплутавшую среди растений Алтею, буквально на четверть минуты.

– Фух, леди, – пожаловалась я, стоя в дверях. Обеими руками я опёрлась на косяк, то ли чтобы «добыча» мимо меня не прошмыгнула, то ли чтобы я сама не рухнула от усталости. – Неужели вы так не рады меня видеть?

– Ч-что вы, леди Диана! П-просто дел невпроворот!

– Ах, как я вас понимаю! – воскликнула я, закрывая за собой дверь и наступая на пятящуюся Алтею. Всё равно на этой дорожке было не разминуться. – Куда вы, кстати, направлялись? Вроде бы её величество сегодня планировала заниматься итоговой примеркой своего наряда и специально отменила все встречи.

– Я… – протянула Алтея, явно не зная, что сказать.

– Кстати, что это у вас за бумага?

И тут она развернулась и попыталась бежать обратно, но в оранжерее, где я осмотрела каждый кустик, я оказалась проворнее. К тому же Алтея боялась бегать не по тропинкам, а я точно знала, где можно проскочить, чтобы императрица меня потом не прикопала.

Я схватила Алтею за руку, в которой она держала бумагу, а потом разжала её пальцы и выдернула документ. И замерла.

Как и ожидалось, чутьё меня не обмануло – это был наш с Йеном договор.

– И как же это к вам попало? – вздохнула я, на всякий случай не отпуская Алтею.

– Его высочества не было, – прошептала она заплетающимися губами. – Я зашла положить документы ему на стол, а там…

Вот интересно, мне спасать охранника, который её впустил, или самой прибить? Хотя, конечно, виноват сам кронпринц.

– И зачем вы это взяли? – укорила я её, пытаясь давить на сознательность.

– Это… правда? – пискнула она отчаянно.

64

– Нет, – не моргнув глазом соврала я, – это глупая шутка Йена. И он не обрадуется, если о ней кто-то узнает. Куда вы тащили эту бумагу и главное зачем?

Филькина грамота же – ни имён, ни штрафов. Только по подписям что-то и можно понять и то с натяжкой.

– Я… я… – всхлипнула Алтея и глаза её внезапно наполнились слезами.

Я даже растерялась и выпустила её руку, а она тут же воспользовалась этим и отскочила от меня на приличное расстояние. Теперь она была ближе к незапертому выходу.

– Я смирились со всем, потому что действительно верила, что его высочество влюбился! Но если ваши отношения всего лишь договорённость…

– То что? – попыталась я её вразумить, медленно наступая. – Он не женится на вас только из-за того, что вы раскрыли нашу маленькую аферу.

– Все обязаны знать, что это всё фарс!

– Всем плевать, – вернула я её на землю. – Браки по расчёту между аристократами не редкость. На нашу свадьбу потрачено уже несколько миллионов динаров – вы действительно хотите испортить это мероприятие? Столько усилий вложено! – попыталась я найти слабое место и, кажется, попала, уверенность Алтеи начала слабеть. – Мы с Йеном всё равно согласны. Император, думаю, тоже на всё закроет глаза. Всё, что вы сделаете, это настроите мою матушку против Йена, а императрицу против меня. Неужели вы желаете скандала?

– Вы… вы… – заплетающимся языком пыталась сформулировать претензию Алтея. – У вас нет совести!

– Чести, к слову, у меня тоже нет. И все прекрасно знают, кто в этом виноват! – парировала я.

Внезапно её ноги подкосились, и она, не боясь испачкаться, упала прямо на колени. И разрыдалась в голос. Естественно, я тут же забыла про договор и уронила эту уже изрядно помятую бумажку бог знает куда, а сама опустилась рядом.

– Я всю жизнь! Всю! – жаловалась она сквозь рыдания. – Готовилась стать хорошей императрицей! Я училась как проклятая! Я убедила себя в том, что влюблена в его высочество!

– А на самом деле нет? – изумилась я.

– Да на кой черт он мне сдался, чурбан бесчувственный! – вдруг взорвалась праведная с виду леди. – За всю жизнь от него ни цветочка, ни доброго слова! А я так старалась! Ладно, я подумала, любовь... Ничего не поделаешь... Но этот список! Это всё могла бы и я! Неужели я настолько... Настолько ему не нравлюсь, что даже брак по расчёту со мной Йену претит?! Неужели я такая плохая?! – всхлипнула она и окончательно разрыдалась.

– Алтея, что ты! – поспешила я её утешить, приобняв за плечи. Главной проблемой было то, что Райана упоминать не стоило ни в коем случае. Если бы она узнала, что он как-то к этому причастен… Утопила бы тут же. – Ты, наоборот, слишком хороша, чтобы гробить всю жизнь на брак по расчёту!

– Если я так хороша, то почему меня никто не лю-ю-юбит?! – протянула она, плохо справляясь с рыданиями. – Никто даже ухаживать не пытался!

– Да ну их этих мужиков! – фыркнула я, сама недовольная тем, что такую хорошую девочку обделили вниманием. Достала платок и стала аккуратно, стараясь сохранить остатки макияжа, вытирать чужие слёзы. – Ты взрослая самостоятельная женщина! Ты сильный маг и хороший руководитель! Захочешь, заведёшь сорок котов или сорок любовников!

И гладила её по спине словно ребёнка, гладила…

– Какая же ты добрая, Диана, – постепенно успокоилась Алтея и забрала у меня платок.

Выдохнула и встала в полный рост, а я за ней. Юбки у нас, конечно, запачкались, но Алтея щелчком пальцев умудрилась их отчистить. Ох уж эти сильные маги! Я со своими светлячками грязь только подсветить могу.

– Прости меня, что сорвалась, – вздохнула она, окончательно приходя в себя. – Это действительно не моё дело, если его высочество так решил. Даже не знаю, куда я с этой бумагой бежала и зачем вообще схватила. Просто решила свои документы на столе оставить, раз в кабинете никого, а там прямо по центру… Наверное, если бы мы с тобой не столкнулись, я бы порыдала пару дней да вернула тихонечко. Не знаю, правда, как.

– А сюда ты почему забежала? – не поняла тогда я выбора места встречи.

– Думала, здесь проще будет оторваться и спрятаться. Выбирала коридоры покороче, а про вторую дверь в оранжерее забыла.

Решив, что со всем разобралась, я нашла злополучную мятую бумагу на полу. Потянулась к ней, но внезапно она выскользнула у меня прямо из рук и полетела вверх, туда, где я не смогла бы никак её достать.

– Ветер императрицы, – испуганно прошептала Алтея, пока я уже морально настраивалась на скандал.

65

Конечно, ничего по большему счёту не изменится. Но то что свекровь не даст житья ни мне, ни собственному сыну было понятно. А договор всё улетал вверх и вверх, уже почти забрался по самый купол, как вдруг одно из деревьев схватило его своей веткой. Злосчастная бумажка попыталась вырваться, но её крепко держали, а затем начали опускать, передавая из веток в ветки. Пока вдруг не отдали в руки Мэган.

Я честное слово не знала, смеяться или плакать, но Йена хотелось стукнуть.

Однако внезапно появившаяся в оранжерее Мэган, разжала руку, и бумага осыпалась на дорожку горсткой пыли.

Я моргнула. Происходящее в голове не укладывалась, но что-то спрашивать я боялась.

– Давно вы здесь? – вместо меня узнала Алтея, которая уже окончательно пришла в себя.

– Как вы забежали, стояла под дверью. Потом вошла. И вас послушала. И содержимое опуса почитала, – кивнула Мэган на останки договора.

Точнее его копии. Как приду домой оригинал сожгу к чёрту!

– Вы, кстати, зря так расстроились, леди Алтея, – продолжила она с невозмутимым видом и, вздохнув внезапно, пояснила: – Эта бумажка совершенно ничего не значит. Его высочество, несмотря на свои зароки, по уши влюблён в леди Диану. С ним уже было такое. Когда мне было двенадцать во дворце появилась очаровательная дочь какого-то провинциального барона… Я даже фамилии не помню, но Йен совершенно потерял голову. Он готов был бросить к её ногам всё. А потом оказалось, что ей нужны только деньги и власть. Он нашёл в себе силы разорвать эти отношения и выдать её замуж за какого-то провинциального аристократа. Тогда это разбило ему сердце, а сейчас всё намного-намного сильнее. И ему уже не двадцать.