На заставе мы попрощались с Джеком и сели в почтовую карету. Я была рада, что со мной едет именно Том. Ему было под пятьдесят, он умел виртуозно завязывать морские узлы, папины галстуки и запускать воздушных змеев. Поездка в пансион не казалась ему концом света, а я так нуждалась в толике спокойствия. Том довольствовался малым, ему было спокойно у нас в доме. Ему платили меньше чем полагалось за его опыт и сноровку, но и не перетруждали. Гостей у нас было немного, хозяйство скромное. Я училась у него терпению, пробираясь в его каморку вместе с Джейн вечерами за порцией диковинных сказок. В отличие от Тома, мне всегда хотелось всего на свете и обязательно сейчас. В нашей газете мы с Джейн писали о далеких путешествиях, балах и приемах. Иногда, ночами, мне так хотелось испытать хоть толику из придуманного. Том посмеивался над моими напыщенными словами, гладил по голове и учил умерять аппетиты.
- Ищи радости в мелочах. - говорил он. - Будешь вспоминать свое детство и скучать по нему.
Я возмущалась и перебирала в голове детские забавы. По чему можно тосковать? Только Джейн и луга вокруг, вот и все хорошее. Как мало я ценила мои тогдашние сокровища!
Лэсси была относительно новенькой, вместо служанки вышедшей замуж, поэтому именно ее снарядили меня сопровождать, как наименее полезную в домашних делах. У нее бессмысленно искать успокоения - девушка сама была напугана и боялась неправильно дохнуть в присутствие Тома.
Я плохо помню саму поездку. Ночь накануне я провела не сомкнув глаз, покачивание кареты не мешало, а наоборот, помогло прикорнуть на плече у Тома. Мною владела тоска, но я еще не осознавала, величины грядущей перемены. Пока рядом находился кусочек дома, в лице папиного слуги, можно было вообразить, что мы едем на увлекательную поездку в Лондон. Будем гулять по улицам, есть мороженное, сидеть на скамейках Гайд-парка.
Мы выходили на остановках, отдыхали и снова тряслись в затхлости кареты. Пассажиры менялись, толкались, храпели. Даже Том тихо ругался, получая тумаки от входящих и выходящих. В воздух стоял смрад немытых тел и рогатого скота. Я хотела, чтобы поездка прекратилась и в то же время, чтобы никогда не заканчивалась.
Я не знала, что ожидает впереди. Жили мы закрыто, сверстников я не знала, друзьями были младшая сестра да слуги. У меня был полный простор навоображать ужасы жизни в пансионе. Он представлялся мне тюрьмой, в которой нас будут поднимать в четыре утра и заставлять ложиться засветло. Вечно под присмотром, без своего уголка, от этой мысли я вздрагивала и просыпалась.
Когда начало смеркаться, мы наконец въехали в Лондон. Пансион находился в Челси, Том оставил меня с сундуком и отправился искать кэб. Я свалилась на мостовую, не совсем понимая где мы находимся. Лэсси тяжело дышала подле меня, судорожно перебирая пожитки, проверяя все ли на месте. Том на руках отнес меня на сидение кэба, его седые волосы, обычно гордо торчащие во все стороны, уныло поникли.
- Бетти, проснитесь, мы скоро приедем, - тихонько тряс меня он.
Мне не хотелось просыпаться, я вцепилпась в него руками и ногами, кажется заплакала:
- Отвези меня домой, Томми. Пожалуйста не оставляй меня. - Я канючила как маленький ребенок, понимая всю тщетность просьбы.
- Может вам понравится, мэм. Приеду за вами через год, а вы и знать меня не захотите.
- Целый год! Том, я наверное заболею и умру. Приедешь, чтобы забрать мои косточки. Будешь жалеть, что бросил бедную Бетти.
- Перестаньте, мэм. Пансион уже за поворотом, выше нос. Я вас еще с пеленок знаю, вы всех под себя подстроите, совсем как дома.
- Я буду совсем чужая. Мама говорила, что тут обучаются дочери военных и торговцев. На меня будут смотреть как на белую ворону.
- Покажите им, что и дочери Виконтов могут за себя постоять.
- Том, ты не забудешь меня?
- Ну что вы, маленькая птичка. Без вас дом опустеет.
- Ты следи за Джейн, ладно? Пусть она пишет мне раз в неделю, ты уж присмотри за ней.
- Приехали! - крикнул возница. Мое сердце зашлось в нервной дроби.
- Идемте, принцесса, - крякнул Том и спрыгнул наружу.
Пресловутый Лондонский туман забирался под одежду, пробирал сыростью до самых костей. Я ненавидела его и грязную мостовую, на которой я скоро останусь совсем одна. Том тащил мой сундук, он подпрыгивал на камнях, так и норовя отдавить дворецкому ногу в мягком башмаке. Я разглядывала дом, в котором мне предстояло провести ближайшие несколько лет. Ничего не выдавало его зловещей сущности. Маленькие окна светились неверным отблеском свечей. На деревянной двери скалилась голова льва, съевшего стальной браслет. Том подошел к двери, пригладил волосы и постучал браслетом по железной дощечке. Лэсси стояла за мной безмолвной тенью и придавала уверенности.