- Да, папа.
- Тебе лгали, Элизабет. С первого до последнего слова. Воспользовались твоей невинностью, чтобы подобраться поближе поймать в сети. Кристиан известен как игрок и повеса. Его отец на грани тюрьмы, вот он и заставил сестру приблизиться к тебе, как предлог для знакомства. Ты не видишь? Он хочет завладеть твоим приданным.
- Это глупости, папа, мое приданное не так велико...
- Не смей перечить мне! Экономией и трудолюбием я сколотил не плохое состояние, не то что отец этого слизняка. Я даю за тобой тридцать тысяч фунтов. Тише Элизабет. Там, в Лондоне принято кичится доходами, люди меряют друг друга по размерам кошелька. И ты стала бы королевой будущего сезона. Вокруг тебя вились бы стервятники, мечтающие залезть в мой карман. Не бывать этому! Я мечтал найти для тебя хорошего парня, любящего хозяйство, у которого деньги только вырастут и перейдут внукам. Поэтому, старался сохранить в тайне мои доходы. Но видимо коршуны уже налетели.
- Папа, Кристиан вовсе не добивается моей руки.
- Разве ты глуха? Не слышала меня? Я устал, ты наказана. Будешь сидеть на хлебе и воде неделю в своей комнате. Мама проследит, чтобы ты написала подробное покаяние. А подлец и его сестра пусть убираются сегодня же. Руки чешутся выставить их вон с позором.
- Нет, отец! Клара ни в чем не виновата!
- Дура, посмотри что за знакомых ты выбрала? О Кларе ходят отвратительные слухи, а рассказы о ее брате не подходят для твоих ушей. Грязь общества ты привела в наш дом.
- Клара чудесная, разве ты не видел этого за последние три недели?
- Ложь и притворство. Сегодня же напишу жалобу мисс Лоррингтон. Как она посмела поселить мою дочь с этой... За твое обучения оплачено до Рождества, иначе ты бы туда не вернулась. Хотя бы прослежу за тем, чтобы потаскуху вышвырнули из пансиона.
- Нет отец, ты не можешь, не надо!
- Элизабет, я думал, что лучше воспитал тебя. Ты совсем не разбираешься в людях. Тебя нельзя никуда отправлять без присмотра. Ну что ж, за дело.
Отец тяжело вздохнул, сжал поручни кресла и встал на ноги. Поправил парик, завязал ленты на чулках. Он выглядел грозным, я боялась его. Хотя для меня-то, отец не представлял угрозу - мне не страшна неделя на хлебе и воде, но что будет с Кларой? Одна мысль о том, что ее выкинут как преступницу пригибала меня к земле. А ведь это моя вина. Если бы я не осталась с Кристианом на холме...
Отец хочет добиться ее исключения из пансиона. Кларе придется уехать с позором домой, а там, кто знает что с ней будет. Хотя, в глубине души я знала, случалось иногда читать в ее глазах тайное отчаянье, почти решимость. Клара была на грани, поездка домой сломает ее. Там Клару ждут позор и смерть. Пансион ее единственное спасение. Своим необдуманным поступком я погубила подругу. Я бросилась к выходу из комнаты:
- Ты не можешь выгнать ее! Я поеду с ней. Отец, я не дам ее в обиду!
Он отшвырнул меня:
- Не мешай мне!
Я упала на пол, вцепилась в его ноги:
- Пожалей, пожалей ее отец. Ты сам говорил, что не стоит судить человека по его родным.
- Я никогда такого не говорил, - отец с силой вырвался из хватки. - В дурном огороде растут только сорняки. Том! - окликнул он. Собирай вещи наших гостей и что бы через час духу их не было. Пусть Джон запрягает телегу, карета для них слишком большая честь.
Слезы брызнули из глаз.
- Умоляю, папа, я больше ничего никогда не попрошу. Только не выгоняй ее!
- Джон, успокой сестру. И держи ее подальше от меня, потому что еще чуть-чуть и она снова отведает плетки!
Джон взлетел по ступенькам, присел рядом со мной, обнял, погладил по голове. Я рвалась из его объятий, но он был намного сильнее. Я рыдала, билась в истерике, но ничего не могла изменить. Клару выбросили из моего дома как не нужную вещь. Побросали ее вещи в сундуки как попало, кое-что разбили, кое-что позабыли. Я потом тщательно собрала все мелочи, привела в порядок что могла.
Но я не смогла остановить гнев отца. Мне не дали даже подойти к Кларе и попросить прощения. Я не видела, как она уезжала. Не знала, что она чувствовала. Джон хотел вызвать Кристиана на дуэль, я слышала как он ругался с отцом в комнате, находящейся над моей головой. Папа запретил, сказал, что поединок может вызвать лишние слухи. Моя честь должна остаться не прикосновенной. Какая честь? Я сама была себе глубоко противна.
Меня не выпускали из комнаты неделю. Даже мать не заходила. Джейн иногда подсовывала записочки под дверь. Я была ко всему равнодушна. Лежала целый день на кровати, смотрела на потолок. Клара доверилась мне, а я предала ее. Если бы только я остановилась подумать, там на холме. Нужно было вспомнить о ней, но я думала только о себе.