Невольно подчинившись его настойчивому тону, пожилая дама махнула столпившимся у дверей слугам, чтобы отправляли за доктором, прошла в комнату и присела на противоположный край широкой постели. Взяв за руку свою несчастную внучку, она взглянула на Трампла, продолжающего вливать снадобье в рот Мирабели, и потребовала:
— Говорите, Остин. Я жду объяснений!
— Простите меня, госпожа герцогиня. Мне удалось спасти Мирабель от её кузена, но вот от госпожи Девернье уберечь её я не сумел, — в голосе графа смешались горечь, боль и гнев. — Мне следовало догадаться, что эта интриганка постарается отомстить за то разочарование, которое испытала, не заполучив мой титул и мой кошелёк.
— Не говорите загадками, Трампл! — взмолилась леди Дженнифер. — Не понимаю, причём здесь Элеонора Девернье?!
Молодой человек чувствовал, что горло его сжимается так, что становится трудно говорить и даже дышать. Однако, тяжело вздохнув, он продолжал:
— Ваша новая прислуга, немая мисс Прескотт, — она и есть Элеонора. Эта женщина проникла в Ваш дом, госпожа герцогиня, и опоила ядом Вашу внучку — мою невесту… — казалось, ещё мгновенье, и этот сильный, мужественный человек заплачет, с такой тоской и с таким отчаянием произносил он эти слова.
У приоткрытых дверей, где толпились слуги, послышался возмущённый ропот: люди на все голоса обсуждали, что никто и заподозрить не мог, какая страшная преступница эта немая Мэри, и что следует пригласить полицейского и отправить убийцу в тюрьму, а ещё лучше — сразу утопить её в Темзе. Понимая, что у простого люда разговор короткий, а дела быстрые, леди Дженнифер медленно встала и начала отдавать распоряжения:
— Уберите разбитую посуду, мисс Прескотт свяжите и устройте в кресле, пригласите полицейского и приготовьте карету, в которой он сможет доставить преступницу в тюрьму!
Заняв, таким образом, всех, кто стоял у дверей, герцогиня вернулась к Мирабели. Присев подле неё, и взяв в свою ладонь её холодные пальчики, пожилая леди прошептала:
— Бедное моё дитя! Ты не совершила в своей жизни ни единого дурного поступка, не пожелала зла ни одному человеку, а этот мир ополчился против тебя, словно твоя чистота и невинность режет ему глаз… Прошу тебя, девочка, не уходи; не покидай меня, Мирабель!
В это мгновение, словно отвечая на мольбы своей бабушки, Мирабель вздрогнула, напряглась и сделала несколько глубоких, резких вдохов, после чего вновь откинулась на подушку и задышала глубоко и ровно. Губы её порозовели, на щёчки вернулся лёгкий румянец. Сейчас девушка выглядела не умирающей, а просто спящей.
— Слава тебе, господи! — воскликнула леди Дженнифер. — Вы видите, Остин?! Кажется, девочке лучше!
— Да, моя леди, — измученный, почти отчаявшийся Трампл так же почувствовал надежду. — Похоже, она действительно приходит в себя!
— Так значит, она жива… — послышался скрежещущий, полный ненависти голос.
И граф, и герцогиня даже вздрогнули, услышав его. Они совсем позабыли о связанной и усаженной в кресло Элеоноре. Пришедшая в себя женщина завозилась в кресле, пытаясь освободиться от пут:
— Проклятье! Не понимаю, почему она до сих пор не на небесах! Такой святоше там самое место, — шипела «немая».
— Возможно, она ещё нужна здесь, на земле, — например, чтобы продлить род графов Нортгемптонширских, — заметил Трампл голосом, холодным и не обещающим ничего хорошего. — А вот по Вас, Элеонора, виселица плачет. И я позабочусь о том, чтобы Вы туда обязательно попали!
Мадемуазель Девернье, убедившись, что связана она надёжно и все её усилия освободиться бессмысленны, затихла в кресле, и даже глаза закрыла, чтобы не видеть ненавистные ей лица. По лицу её и по губам порой пробегала судорога, искажая и без того грубые, неженственные черты гримасой презрения и отвращения.
Впрочем, полицейский пристав прибыл довольно быстро, и избавил герцогиню и её дом от присутствия злобной фурии.
Вслед за приставом явился доктор, весь запыхавшийся от спешки — господин Малкис. Это был среднего роста и приятной полноты мужчина, с пухловатыми руками и внимательными, цепкими глазами. Поставив свой саквояж на тумбу у кровати, он приступил к осмотру.
— Итак, кто мне расскажет, что случилось с юной леди? — вопросил он.
— Её пытались отравить, доктор, — просто, без лишних околичностей ответил Трампл.
— Вам известен яд? Где он был? — видно было, что доктор, только что лучившийся благодушием, не на шутку встревожен.
— Мы не знаем, какой именно яд был подмешан в кофе, доктор Малкис.