Сейчас благодушие мое поутихло. Следовало держать ушки на макушке и действовать очень осмотрительно. Как бы не вляпаться во что-нибудь погрязнее военного переворота.
— Ну, что же! — прихлопнул ладонями по подлокотникам кресла Карл Рустамович. — Драгоценное время уходит. Пора переходить от слов к делу. Вы готовы?
Мы переглянулись. Действительно, готовы ли мы, чтобы опять драться, убивать за чужие интересы? Я осторожно пощупал карман куртки. Пластиковая коробочка была на месте. Пистолет уже натер мне поясницу.
— Да, а как с оружием? — словно уловив мои мысли, опомнился Виктор.
— Имеете что-то предложить? — ехидно спросил Стас. — Нет? Тогда чего беспокоитесь? Как-нибудь сами решим этот вопрос. Где находятся бомбы? И поточнее, будьте так любезны!
Лариса отрешенно сидела в кресле, а Хромов нервно ходил по комнате. Когда наша троица вошла, полковник обрадовался, словно увидел родственников.
— Я уж думал, что вас там и уберут!
— Наоборот, мы теперь надежа и опора государевы, на нас все прогрессивное человечество смотрит, затаив дыхание!
— Государевы — в смысле президента?
— Именно. Пошли, у нас времени мало. По дороге все расскажу, тем более что в коридорах не подслушивают.
Выслушав меня на ходу, Хромов резко остановился.
— Что случилось, Александр Николаевич?
— Побежали крысы с корабля. Но только они не простые крысы. Что-то тут не так. Говорите, бомбы им нужны? Ну, так помяните мое слово — они их и используют!
— В каком смысле? Взорвут, что ли?
— Нет, зачем? Просто денег потребуют. Как Муса собирался сделать.
— Вы скажете тоже! На хрена им деньги? У них и так все есть.
— Деньги такая штука, что их всегда мало. Да, у них все есть. Но денег хочется побольше. Себе, детям, внукам. Нормальному человеку нескольких миллионов хватит, чтобы всю жизнь прожить весело и беззаботно, ни в чем себе не отказывая. Тогда откуда же берутся миллиардеры? Зачем им эти гигантские состояния? То-то и оно. Муса тоже был не бедным человеком. Но собирался еще богаче стать. Наши депутаты из того же теста.
Я привалился к стене. А ведь прав был Хромов! Глядя на сытые рожи хозяев Центра, можно было поверить в то, что бомбы они используют, чтобы подзаработать. Уж слишком велик соблазн. Иметь в руках грозное оружие и не попытаться им воспользоваться, хотя бы даже и косвенно? Не исключено, что будут и какие-нибудь политические требования. Но президента и правительство они свергать не станут. Тогда думу обязательно распустят, а следующую народ может и не избрать. А самим власть в стране взять — слабо.
— Погодите, но не может же быть… — растерянно сказала Настя.
— Может, девочка, очень даже может, — Хромов выглядел внезапно постаревшим лет на десять. — У этих людей все может быть. Они через нас перешагнут, как через бугорок на асфальте. Сейчас им спасы нужны, чтобы бомбы добыть. А потом, как и генералы, решат убрать лишних свидетелей. Вы у них поинтересовались насчет помощи?
— Спросили об остальных двух спасах, но они что-то невнятное промычали.
— Нет, я имел в виду их людей, помощников, охрану.
— Не было об этом разговора…
— Вот и зря. Вы что же думаете, они так безбоязненно ходят, безо всяких телохранителей? И не надейтесь! За каждым из них целая толпа народа стоит. Которую, кстати, тоже кормить надо. Деньги, все деньги. Ну что же, раз не хотят господа сенаторы делиться своими подручными, значит, вам самим все делать придется.
— Как? — опешил я. — Вы считаете, что мы, несмотря ни на что, должны добывать эти бомбы?
— Уверен! Хотя бы для того, чтобы они не достались ни военным, ни депутатам.
— А мы-то что с ними делать будем?
— Вы добудьте сначала, потом видно будет.
— Александр Николаевич, — медовым голоском сказала Настя, — а вы, случайно, не сам «чемоданчиками» воспользоваться хотите?
Хромов рассмеялся вполне естественно.
— Что ты, дружок! Еще этой ерундой я не занимался! Денег мне много не надо, правительство президент и так в скором времени в отставку отправит, как не справившееся. А власть пусть кто-нибудь поумнее берет. Таких в нашей дурацкой стране хватает. Нет уж, каждый хорош на своем месте! Да и не до того мне будет, когда вы дело провернете. Стану алиби себе стряпать.