В столовой уныло возил ложкой в тарелке Стас. Я сделал знак официантке и подсел к нему.
— Настя еще не проснулась?
— Не знаю, я ее не видел.
Ответ его мне не понравился. Опять они поцапались, что ли? И когда успели?
— Стас…
— Ох, только не надо душеспасительных разговоров! Ты на них мастер.
— И все-таки — что случилось?
— Да ничего особенного. Зашел я к ней, когда вернулись. А она холодная, как камень. Иди, говорит, ложись спать. Поздно уже.
Я рассмеялся.
— Ну, ты балда! Сам бы мог догадаться. Ведь здесь же камеры стоят в каждой комнате. Хочешь, чтобы какой-нибудь солдатик онанизмом занялся, на вас глядючи?
— Да нет тут камер! Я уже выяснил. «Уши» и то не везде установлены. Не до того, наверное, воякам было, когда базу расконсервировали.
Вот это приятная новость! Даже если сейчас без пользы, потом может пригодиться.
— Что же ты раньше молчал! Точно знаешь?
— Куда уж точнее. Я, кроме всего прочего, разбираюсь в специальных технических средствах. Хобби у меня такое. Вот и посмотрел по привычке.
— Удивительные люди работают спасами! А ты Насте об этом говорил?
— Не-ет…
— Тогда чему удивляешься, балда? Она боится, что кто-то подсмотрит. Стесняется, понимаешь?
— Точно?
— Куда уж точнее.
Стас расцвел. Как легко нам обрадовать другого человека! Себя вот не получается.
— Послушай, а здесь, в столовой аппаратура есть?
— Ни малейшего понятия. Разве что под столик «жучка» могли прилепить. Но я не смотрел. Когда вас возвращать будут?
— Надо у Хромова спросить, наладили они аппаратуру или еще нет. Я уже не помню, каково самим собой быть. Словно всю жизнь в этом теле проходил. Никогда еще так долго на вызове не был. Пошли, после обеда нашего полковника поищем.
— А он здесь, на базе?
— Где же ему еще быть?
Хромова мы безрезультатно искали с полчаса, совались во все двери, пока не догадались заглянуть к Насте и спросить у нее. Девушка тоже была не в лучшем расположении духа. Сидела на заправленной постели, подперев ладонью подбородок, и о чем-то размышляла. При нашем появлении радости она не выказала, но проводить до резиденции Хромова согласилась. Тот демонстрировал свое жилище, когда они с Настей выходили гулять наверх.
Оказывается, полковник и прочие военные располагались на другом этаже. Подняться туда можно было и по лестнице. Комнаты тут были просторнее, чем наши, и обставлены гораздо лучше. Даже ковер на полу имелся. И телевизор, между прочим. Хромов открыл дверь на наш стук.
— О! — возрадовался он. — А я, Глеб Сергеевич, вам как раз звонить собирался.
— Плохие новости? — на всякий случай спросил я.
— Почему же плохие? Так, средней паршивости.
— А именно?
— Не можем мы, пока, братцы мои, вернуть вас в ваши тела.
— Это еще почему? — возмутилась Настя.
— Установка не работает. Бандиты кое-что из нее вытащили и спрятали. А на восстановление блоков время требуется.
— И много времени?
— Да недели две-три.
Я плюнул со злостью и закурил.
— Какого же вы кляпа всех на вилле перебили? Все общество очищаете от скверны! Ассенизаторы!
Хромов продолжал улыбаться, но мои слова ему явно не понравились. Я еще подлил масла в огонь.
— А теперь сами локти кусаете! Правда? Вам же Круталов позарез нужен, без него переворот начинать нельзя. Ну, и что теперь делать будете?
В руки себя брать полковник умел. Он тоже достал сигарету, медленно размял ее, закурил.
— Есть соображения, не кипятитесь. Предлагаю вам повидать одного старого знакомого.
Спустившись на несколько этажей вниз, мы оказались на местной гауптвахте. По крайней мере, мне так показалось. Должны же были на базе куда-то сажать провинившихся солдат. Выглядели помещения очень похоже на «губу» в Кызыл-Арвате, где мне довелось побывать в свое время. Металлические двери со смотровыми глазками по обе стороны коридора, яркие лампочки, забранные в стальные сетки и запах — не запах, а ощущение тюрьмы.
Здесь охранник был. Целый лейтенант. Он что-то читал за металлическим столом у решетки, которая перекрывала коридор. При нашем появлении вскочил, вытянулся.
— Вольно, Моргунов, — махнул рукой полковник. — Как там наш узник?
— Молчит, товарищ полковник. От пищи и воды отказывается.
— Ладно, пойдем пообщаемся. Открывай.
Мы прошли за решетку. Настя поежилась.
— Нас тут насовсем не оставят?
— Дорогая моя, разве можно так шутить? — притворно возмутился Хромов. — Вам место только в самых лучших апартаментах!