В передней части контейнера имелось небольшое прозрачное окошко, сквозь которое можно было увидеть лицо. Обслуживающий персонал установки мрачно шутил: «Как в цинковом гробу». Что действительности почти соответствовало. Я заглянул в контейнер и не узнал себя. В этом теле отсутствовал разум, и открой оно сейчас глаза, в них не было бы ничего, даже безумия. Пустота. Иногда появлялась суеверная мысль — уж не пресловутую ли душу переносит наша установка? Я притерпелся к виду себя, лежащего в контейнере, и не испытывал никаких неприятных эмоций. Хотя на первых порах это зрелище потрясало.
Смешно, но за время моего отсутствия у тела выросла приличная щетина, больше похожая на небольшую бородку. Конечно, все жизненные процессы замедлялись, но вот волосы и борода росли по-прежнему. Экая же я буду образина, когда выйду из камеры! И ведь побриться времени не будет! Ну, да ничего, лишь бы живым отсюда выбраться, сбрить эту поросль всегда успею. Или не брить, так оставить? Вроде ничего смотрится. Надо будет у Насти спросить, как мне лучше.
Я старался думать о пустяках, чтобы не нервничать. При аварийной посадке в Крестополе, когда моя голова проломила переборку, микрочип перехода не должен был повредиться. Но все же…
Врачи уже усадили меня в кресло и принялись обследовать, когда в зал вошли Хромов, Настя и Стас. Степанцов тут же набросился на коллегу с упреками: почему задержались? Но полковника не так просто было смутить. Он с улыбкой оправдался тем, что долго собиралась Настя, а разве женщину кто-нибудь может заставить торопиться? Степанцов отстал от него и стал приставать к инженерам, чтобы настраивали свою аппаратуру побыстрее. Те посмотрели на него, как на идиота и заявили, что установка давно готова, дело только за медиками. Медики же вовсе послали его подальше, чтобы не мешал людям заниматься делом. Тут Степанцов увял и принялся проверять и расставлять охранников. Несколько вооруженных солдат находились в зале. На мой вопрос, заданный совершенно невинным тоном — к чему они здесь? — было сказано, что в целях вящей безопасности. Красномордый явно нервничал.
Мне на голову нацепили шлем, подключили датчики и пришлось совершать простые движения руками и ногами, отвечать на вопросы и решать несложные задачки. Процедура была знакомой, через нее мы проходили всякий раз после возвращения с задания. Хорошо, хоть анализов никаких не делали. Терпеть не могу уколов.
Шлем сняли только через полчаса. В кресло усадили Настю. Мое тело тем временем извлекли из контейнера и поместили в камеру перехода. Все привычно, отработано. Только сегодня пойдет не так, как надеются наши врачи и инженеры и ждет Степанцов. О том, что попробовал мемофар и о способности теперь управлять сознанием Круталова, я, естественно, рассказывать специалистам не стал. При обследовании ничего не заметили? Сами виноваты, лучше смотрите в следующий раз.
Вообще-то надо было пропустить даму вперед. А то, освободив атомного специалиста, эти вояки решат, что хватит баловства, незачем электроэнергию попусту переводить. И начнут на стенку облокачивать: меня в собственном теле, а Настю — в обличие Ларисы Малявиной. Не-ет, этот номер у них не пройдет, не знают они еще о сюрпризе, что я им приготовил. Правильно, Олег Афанасьевич? Вот то-то.
До меня такой номер никто еще не проделывал, это я точно знаю, покопался в свое время в отчетах как наших, так и западных. Большой сборник этих описаний нам поставили вместе с аппаратурой для перехода. Пришлось изучать во время профессиональной подготовки. Ну что же, всегда находится кто-то, кому приходится быть первым. Пионером, так сказать. Есть, конечно, опасность, что может получиться прокол. Но другого выхода нет, буду рисковать.
Все это время техники подключали ко мне электроды, готовили к переходу. То же самое происходило и с моим бездушным телом. Я его не видел, камеры стояли глухими стенками друг к другу. Делалось это по каким-то эстетическим и моральным соображениям. Не зря же в штате Центра имелся психолог. Вот он и придумывал разные штучки, чтобы не перенапрягать клиента и его спаса. Можно подумать, что, увидевшись после перехода, мы потеряем сознание от шока или вообще в кому впадем. Ерунда, по-моему.