Но, кажется, шансов на это оставалось все меньше. Симона наконец-то закончила молиться и с просветленным лицом посвятила нас в детали своей беседы с тем, кто наверху.
– Уповайте на меня, и ничего с вами не случится – вот что посоветовал мне Господь, – заявила она на полном серьезе.
Беата рассмеялась, а Вернер молча покачал головой.
– Полиция, нужно извещать полиция, – высказал свое мнение синьор Балотелли.
Тут примчалась и Анна. Ее лицо горело и переливалось всеми оттенками красного.
– Вернер, что случилось?! Почему вы все тут стоите?
– Кто-то хотел перестрелять псов! – снова ответила Беата, хотя вопрос был адресован не ей.
Анна широко распахнула глаза:
– ЧТО?!
– Солнышко, ты только не волнуйся. Наверняка это вышло как-то нечаянно, – попытался успокоить невесту Вернер.
Но Анна, разумеется, не успокоилась:
– Нечаянно?! Разве можно нечаянно взять ружье и пойти стрелять?!
Вернер нежно приобнял Анну за хрупкие плечи:
– Мы же в деревне, ласточка моя. Тут есть охотники, они иногда загоняют дичь. Может, это был просто какой-то случайный рикошет.
Анна покачала головой:
– Скажи, пожалуйста, ты меня дурочкой хочешь выставить?
Ее левое веко подергивалось. Плохой знак. Вернер тоже об этом знает.
– Разумеется, нет. Никогда не позволил бы себе ничего подобного. Но ты правда хочешь, чтобы я позвонил в полицию? Скоро приедут остальные гости. Представляешь, какая дикая начнется суета, если сразу на въезде их будет встречать полицейский автомобиль?
Анна тяжело вздохнула.
– Мама ужасно расстроится, если свадьба сорвется или пойдет не по плану. Боюсь, у нее даже инфаркт может случиться, – задумчиво пробормотала она.
Вернер нежно ее подтолкнул и спросил с легким упреком:
– Ты, надеюсь, тоже расстроишься, ведь правда?
Святые сардины в масле! Да они и не думают ничего сворачивать. Собираются провернуть эту операцию с деревенской свадьбой как ни в чем не бывало! Теперь мне стало это окончательно ясно. Так что нечего тут слоняться и питать пустые надежды, лучше позаботиться о том, чтобы какой-нибудь из этих рикошетчиков случайно не попал в Одетту, решил я.
Синьор Балотелли, очевидно, пришел к такому же выводу. Он забрал Пат и Паташона и зашагал с ними прочь.
– Но вы же не уезжаете, синьор Балотелли? – спросил Вернер, во взгляде которого была заметна легкая паника. – То есть я хочу сказать, ваше выступление состоится как запланировано?
Синьор Балотелли кивнул, не поворачиваясь при этом к Вернеру и остальным:
– Си, си… на Балотелли можно полагаться. Но сейчас я буду отводить собак в безопасное место и хорошенько с ними беседовать… У них травма и шок…
Я помчался обратно к сараю. Наше пребывание там утратило всякий смысл, и пора было положить ему конец. Однако взобравшись по узкой лесенке, я обнаружил пустой чердак. Меня пронзил ужас:
– Одетта! Любимая! Ты где?!
Я метался под крышей сарая, заглядывая в каждую щелку, и с каждой секундой нервничал все больше.
– Одеееттааа?!
– Ну и чего ты так размяукался? – вдруг раздался откуда-то снизу голос Одетты, в котором слышались нотки легкой досады. – Ты же мне этим шумом всех мышей распугаешь.
Мышей?! Шумом?! Одетта!
Я чуть ли не кувырком слетел вниз по лестнице. Одетта стояла на полу сарая и смотрела на меня, укоризненно качая головой.
– Ты что, пыталась тут ловить мышей?!
Я просто поверить не мог, что она в своем нынешнем состоянии и правда решила поохотиться.
– Ох, сколько упрека в твоем голосе! Я проголодалась, и да, тут полным-полно вкусных штучек на четырех лапках. То есть было полным-полно, пока ты не подал им сигнал тревоги и они не бросились врассыпную.
Мне потребовалось сделать несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы успокоить дыхание. Независимость Одетты, ее смелость и темперамент – о да, все это я в ней и люблю, как и редкую красоту. Но вот ее жажду приключений мне в тот момент страшно хотелось приглушить.
Пытаясь растопить ее сердце, я умоляюще взглянул на нее и промяукал:
– Одетта, любимая, в Пат с Паташоном стреляли. Правда, Вернер, полагает, что это произошло нечаянно, но у меня на этот счет другое мнение. Поэтому очень тебя прошу, давай пойдем в дом – в комнату Киры. Там ты с малышами будешь в безопасности. Пожалуйста, сделай мне одолжение, потому что иначе я сойду с ума от беспокойства, а ты ведь этого не хочешь, правда?