Ракх очнулся уже на подъезде к замку.
– Роза, – тотчас позвал он, – что такое? Где мы? Как ты?
– Всё хорошо, – отозвалась я, склоняясь к нему. – Почти что в Драгнуре. Ты справился!
Он поманил меня к себе и внезапно поцеловал.
– Мы справились. Как Тиэл?
Снова он, мой несгибаемый воитель, черпающий силы из самого пространства. Глаза ярко горят, и взгляд внимателен, хотя я видела, как сильно мужчина измотан.
– Много ест. Стал больше хныкать. Ему хочется двигаться, устал всё время рядом со мной в своём коконе.
– Ничего, скоро он сможет ползать. Думаю, в Драгнуре тепло. – Он улыбнулся, и лицо вздрогнуло. – Больно. Это хорошо. Значит, я и правда жив.
– Потерпи ещё немного, – прошептала я, погладив мужчину по щеке. – Боги, как же я счастлива! Думала, мы попрощались навсегда! Как ты умудряешься всякий раз ранить моё сердце столь глубоко, и заживлять столь скоро?
– Прости, мой маленький лисёнок, – пробормотал он, мягко касаясь моих губ кончиками пальцев. – Я был уверен, что погибну, иначе не заставил бы тебя снова страдать. В этот раз у меня не было запасного варианта – ни единого. Знаешь, я в последний миг только о тебе думал…
– А я о тебе плакала… Вот, снова плачу. Просто люблю тебя без памяти, Ракх. Люблю, обожаю, дышу тобой.
– Ты – моя жизненная сила, Роза. Поверь, без тебя я бы точно сгорел. Если бы ты не носила звезду продолжительное время, думаю, она бы и правда меня сожгла. Но после того, как узнала твоё сердце, она что-то в себе поменяла. И спасла меня, помогла найти дорогу к вам.
Я склонилась к нему, покрыла поцелуями его лицо, расплакалась, пытаясь улыбнуться… Разбудила Тиэла и снова убаюкала его…
– Малышка, – прошептал Ракх. – Моё рыжее солнышко. Пусть у меня вечность будут болеть раны, но ты станешь смотреть так, как сейчас.
Мы обнялись, насколько позволяли повязки и Тобиас, и несколько мгновений я внимала нежности тишины. А потом вспомнила кое-что и спросила:
– Ракх, я убила Зуруба?
– Не ты. Его судьбу решили тьмушки. Как ты помнишь, я тоже ронял их себе на голову, и ничего, только цвет иногда меняю.
– То есть они сгрызли его, потому что он им не понравился?
– Вроде того. Они ведь пытаются найти баланс, а потому всё время дерутся. В Зурубе было слишком много нерастраченного гнева, высокомерия и бесконтрольной тьмы. Они решили, что смерть решит его внутренние проблемы, даст душе ещё один шанс.
Он поцеловал меня, заставив тихо ахнуть. Пусть он и чувствовал себя неважно, а жаждал по-прежнему яро. Наверное, просто не мог иначе – больной ли, здоровый.
– Подожди-ка, – вдруг нахмурился мужчина. – Мне показалось, или… Почему я слышу голос Аника?..
– Потому что он здесь! – радостно отозвалась я. – Представляешь? Они с Ялой как-то прошли через Врата через некоторое время после нас!
– Звезда, что я подарил ему перед его отъездом, – сказал Ракх. – Это она помогла. Дело в том, что эти существа разумны и способны общаться, а также находить друг друга.
– Вот и ещё одно удивительное свойство! – сказала я.
Ракх кивнул и приподнялся.
– Где они?
– Едут впереди. Позвать?
Я не успела этого сделать: к Ракху устремился Жало. Они вместе с Сахаром шли последними, и конь хотел сам убедиться, что с хозяином всё хорошо. Он так нежно касался губами его лица, так тихо, осторожно пофыркивал, что я снова чуть не расплакалась. А тут ещё Кутерьма завозилась, принялась лизать пальцы Ракха, и Тэм, немного пришедший в себя, полез хозяину на плечо.
– Я прямо царь зверей! – усмехнулся мужчина, и сани внезапно остановились.
Через минуту Аник уже обнимал Ракха, что-то быстро говоря ему на стеакском, а маг тихо, мирным голосом отвечал парню – будто утешал. Они довольно долго так стояли, и волки не торопили их.
– Я столько хотел вам рассказать, а теперь не знаю, с чего начать, – сказал лет. – Мысли путаются, тем более что места здесь удивительные. Вы только посмотрите, какие горы! А замок? Высоченный, до облаков, и деревья прямо как в том лесу!
– И небо здесь другого цвета! – подхватила Яла.
– А ещё тут совсем другие звёзды, и Луны не розовые, – сказала я.
Ракх с улыбкой слушал, поглядывая по сторонам, насколько позволяло положение полулёжа. А когда мы подъехали к мосту, где сани предстояло оставить, он поднялся сам. Правда, всем было видно, что ноги его держат с трудом.