– Ну, охотнички, рассказывайте, чем порадуете.
– Поохотились славно и удачно, князь. Проникли в замок и там ночью никак не меньше двадцати латников – рыцарей оставили на вечный покой. А точнее, я думаю, кто-то из местных крестьян расскажет.
– Есть там у меня свой человек, если, конечно, не погиб.
– Значит, он расскажет, если, конечно, не погиб.
– Двадцать латников? Нет повода не верить, но аж не верится. Чтоб под стенами города столько положить, мне пришлось бы сотней пожертвовать.
– Чем можем, тем поможем, княже. Но и нам идти надо. Солдат спит, а служба идет. Но здесь другой случай.
– Что ж, добро. Ешьте, пейте, отдыхайте. Вы – мои гости желанные. Как сочтете нужным ехать – езжайте. Служба Отечеству, прежде всего.
Отряд поклонился князю и вышел. Солнце на востоке только успело разбавить краски, превратив черный цвет в темный фиолет, а наши герои уже вышли за крепостные ворота.
– Прощай, спокойное местечко. Здравствуй, новые приключения.
– Аркаша, какие приключения. Несколько десятков километров по заброшенной местности и мы дома. А там, хочешь – не хочешь, а придется вылезти на свет Божий, так как выходные наши кончаются, и надо будет выходить на работу.
– Вах, а ведь верно. Аркадий, увы, но нам придется вернуться на зимние квартиры, иначе нас всех выгонят с работы, и тебе придется всех нас усыновить. А мы прожорливые. Разоришься.
– Надо, значит, надо. Но у меня будет, что вспомнить. Особенно, те долгие минуты под крепостной стеной.
– Здесь ты прав. Бывают секунды, когда решают минуты. И продолжается это часами. К сожалению, это сказал не я. В передаче “Наш городок“ прозвучала эта глубокая философская мысль.
– Жаль, я думал, что это ты такой умный.
– Ага, гений.
– Зря смеетесь. Каждый может стать гением. Просто одному для этого нужно три года, другому – тридцать, а третьему – триста. Но это тоже не я сказал. Просто запомнил.
– Хорошо хоть память у тебя хорошая.
– Хорошая. Вот только лица почему-то плохо запоминаю, а ориентиры – хорошо.
– Наверное, это профессиональное. Менты, так те карточку мухой считывают.
– Наверное.
Дальше шли молча.
– Капитан, ты говорил у тебя память хорошая. Что-то я не пойму, где мы, когда придем?
– Если честно, то я ни одного знакомого ориентира не вижу. Но я надеялся, что мы до них еще не дошли.
– Да какие не дошли! Я уже каблуки все стоптал, а ты говоришь не дошли.
– Ребят,– вмешался в спор Аркадий,– мы идем верно. Когда мы шли сюда, я сориентировался по солнцу. Примерно также мы и возвращаемся.
– Аркаша, знаешь, что надо, чтобы попасть в цель?
– Примерно, да.
– Тогда повторю азы. Для попадания в цель надо совместить прорезь мушки с целиком и мишенью. Если глядеть в прорезь и видеть мишень, но при этом целик сдвинуть всего на один миллиметр, то пули лягут рядом с десяткой, но не в десятку. Если мишень отодвинуть на двести метров, то пули даже в фанеру мишени не попадут. А наша цель за несколько десятков километров.