— Не мешай, — глухой голос донесся откуда-то изнутри кристальной оболочки. — Я все закончу. Без боли.
Не знаю, услышала его Анастасия или нет, но в какой-то момент выражение ее лица изменилось. До этого полное страдания и какое-то удивительно беззащитное, от чего казалось даже не молодым, а юным… оно вдруг утратило всякие эмоции.
Даже возникло ощущение, что это не лицо, а маска… а потом я понял, что маска это и была. От ее лица отделилась тень. Похожая на настоящую Анастасию, но в то же время совершенно иная.
Я понял, что не могу оторвать от нее взгляда. Физически не могу.
Еще спустя миг все звуки вокруг, свет звезд на небе, даже какие-то простые ощущения исчезли.
Осталась лишь маска.
— Ӝ̷̟ӥ̵̺з̶̧̌н̴̞̈́и̵̲͠ ̶͖́с̸͍̃у̷̳̔т̴̹̈́ь̷̟̽ ̷͖̕у̷͚̾в̵̣̅я̷̯̆д̸̯̊а̵̳̊н̸̙͋и̵͚͐е̷̢̽ ̶̭͊ж̴̘͑и̴͇́з̶̬̽н̷̪̌и̶͉̒.̴͕̋
Голос разрезал пространство, напрямую касаясь струн мира.
Еще несколько секунд я смотрел только на Анастасию, а потом ощущения стали ко мне понемногу возвращаться. Я обернулся посмотреть на системника… и увидел тело. Его обычное человеческое тело, лежащее среди кристаллических обломков. Ощущался он как кто-то, кто никогда и не был живым.
— Сашенька…
Почти падая, оступаясь на каждом шагу, Анастасия побрела к телу сына. Я чувствовал, что он еще жив, но оставались ему последние минуты.
— Мужчины мои, как же я без вас… — прошептала она, опускаясь рядом с ним на колени и ложа руки на грудь. — Саша…
От ладоней Анастасии стало исходить мягкое белое сияние.
— Не уходи, прошу…
Сияние стало шириться, окутывая все тело парня.
— Ради меня…
Свет стал таким ярким, что я перестал видеть и Алекса, и Анастасию.
— Живи.
С последним словом женщины энергия начала спадать, а вскоре совсем исчезла.
Мать и сын остались лежать на земле рядом друг с другом. Ни одной раны на теле парня не осталось, да и с его структурой все было в полном порядке. Он пока оставался без сознания, но его жизнь больше не была в опасности.
С женщиной было хуже.
— Стихийная кома.
Стоя у койки матери, Алекс сам все еще был одет в больничный халат.
— Это… что это…
— Слишком много энергии потратила, — объяснил доктор-стихийник. — Ваша мама использовала само тело резервуаров, чтобы создать технику, это привело к обширным повреждениям их структуры. В какой-то степени она все еще четвертый ранг, но в реальности Стихия для нее сейчас недоступна. Из-за этого и организм не может нормально функционировать.
— Это можно вылечить?
— Можно, — ответил врач уверенно. — Тема достаточно хорошо изучена, так что алгоритм лечения понятен. Сначала нужно восстановить общий тонус структуры. Это может занять несколько месяцев, но что делать мы знаем, каких-то трудностей возникнуть не должно. А вот потом… потом будет сложный момент. Для восстановления резервуаров Анастасии Федоровне потребуются Стихийные Сердца. А учитывая ее ранг… Большие Стихийные Сердца. В другом случае можно было бы обойтись одним, но так как она серая… нужны оба. И Сердце Света и Сердце Тьмы. Товар редкий, сами понимаете, но я уже поставил Анастасию Федоровну в очередь. Уверен, для нее Сердца найдутся. Но в любом случае, вы должны набраться терпения — пройдут месяцы, прежде чем мы сможем надеяться на какое-то улучшение.
— Я… я понял, доктор Армено, — произнес Алекс, сглотнув. — Спасибо.
— Крепитесь, юноша.
Кучерявый чуть полноватый врач вышел из палаты, оставив парня наедине с бессознательной матерью. Я завис по другую сторону койки, исследуя энергетику женщины и, если честно, мне с трудом верилось, что тут что-то можно сделать. Если внешне Анастасия выглядела здоровой, то внутренне напоминала пустой сосуд. Резервуары были практически полностью выжжены.
— Прости, мама… я… прости…
По лицу парня потекли слезы.
Я, глядя на него, поморщился. С одной стороны, сложно было его винить — самое время дать немного волю эмоциям, а с другой… сам ведь накосячил, разве нет? Что теперь горевать — исправлять надо.
— Соберись! — скомандовал я минут пять спустя.
Не получилось.
Если смерть отца добавила парню знаний о мире, то произошедшее с матерью наоборот сделало его слабее как культиватора. Это была уже не первая моя попытка. К сожалению, парень перестал меня слышать.
Постепенно Алекс все-таки успокоился. Умылся, кажется, даже собрался сходить позавтракать, но на выходе из палаты его перехватили.
И была это… Мари.
Выглядела она соответственно случаю. В неброской одежде, без какого-либо намека на сексуальность, чего при ее внешности добиться было нелегко. На лице — растерянность, печаль, участие. Может я и придирался, конечно, и она правда переживала, но зная о ее участии, мне сложно было поверить в этот маскарад.