Почувствовав чье-то присутствие, Марлен оглянулся. Павел Иванович стоял за его спиной и глядел на фото, щуря глаза.
– Это Женька Сегаль, – сказал он негромко, – который на танке. Убили его в сорок пятом, два дня не дожил до победы…
– А это кто? – Исаев ткнул в фотографию смешливой девушки в форме, с беретиком, чудом удерживавшимся на копне богатых волос.
– А-а… Это Галя. Галочкой все ее звали. Зенитчица. Она последняя осталась из всего ихнего дивизиона, мы его «девчачьим» называли. И бомбили их, и обстреливали… Одна пушка осталась всего, так Галка и заряжала сама, и наводила, и стреляла. Снарядики-то мелкие, но два танка немецких Галочка подбила-таки. Держалась до конца, наших прикрывала, пока ее немцы не схватили – привязали за руки-ноги тросами к двум танкам и медленно разорвали…
Тимофеев побледнел, а Исаев вдруг испытал стыд за то, что взял с этого фронтовика деньги.
– А это вот… – сказал он деревянным голосом, тыча пальцем в крепкого мужичка в фуражке, указывавшего группе командиров куда-то в лес. – Погон еще не было, да? Я не разберу, тут что – «кубари» или «шпалы»? Он кто – комкор?
Краюхин покачал головой.
– Погон еще не было, – сказал он, – а звания уже ввели. Это генерал-лейтенант Качалов, командующий Двадцать восьмой армией. Мехлис потом еще накляузничал на Владимира Яковлевича – мол, предатель, сдался в плен. А генерал погиб четвертого августа. Мы же с ним тогда выходили из окружения…
Марлен облизал губы.
– А подробнее можно? – выдавил он. – Мне надо.
– Да ради бога, – пожал плечами фронтовик. – Немцы тогда Смоленск заняли, бои шли страшные, мы оттуда, от Смоленска, и топали. А Качалов собрал ударную группу… До сих помню – 145-ю и 149-ю стрелковые дивизии и 104-ю танковую. Там как раз эшелон пришел, разгрузили четырнадцать новеньких «КВ» и шестьдесят «тридцатьчетверок». Вот Владимир Яковлевич и решился – он нанес контрудар из района Рославля. Немцам пришлось не сладко, они-то привыкли, что мы постоянно отступаем, а тут вдруг – здрасте! Качаловцы отбросили противника за реку Стометь, и получилось так, что они стали здорово угрожать передовым частям вермахта. Немцы сразу подтянули силы покрупнее и ударили с флангов – 7-й армейский корпус с юга, 9-й корпус – с севера. Танкисты 104-й дивизии вышли к деревне Ковали, а ее артиллерийский полк занял позиции на восточном берегу реки. И пошли бои… Немцы ломили со страшной силой, 1 августа они прорвали нашу оборону, а 3-го окружили оперативную группу Качалова. 4 августа генерал начал прорываться на восток. Тогда-то наши окруженцы – ну, те, с кем я был, – и встретились с качаловцами. В тот же день и погиб генерал. А мы с танкистами, прямо на броне, рано утром 5 августа рванули на скорости, вышли к мосту через Десну, смяли с ходу охранение немцев и погнали на восток, вдоль шоссе Москва – Варшава. Прорвались, доехали до сборного пункта в деревне… Название у нее еще такое было… Дай бог памяти… Вспомнил! Деревня Амур.
Несколько минут стояла тишина. Даже Вика сидел задумчив.
– Вот что, Павел Иванович, – медленно проговорил Марлен, – я постараюсь что-нибудь сделать. Не буду говорить, что именно, а то еще разочарования пойдут, то-сё… Пошли, Вить.
Усевшись в «Бентли», Марлен сказал:
– У меня есть план, но о нем потом. Сначала нужно убедиться, что Михаил действительно угодил в 41-й. Поможешь?
– Ясно дело! Говори, чего надо.
Исаев достал файлик «Дедуса», порылся в бумажках и выудил нужную.
– Вот тут один адресок, съездишь по нему. Там один хитрый товарищ, он восстанавливает для поисковиков порченные солдатские документы, а заодно реконструкторам иногда печатает всякие комсомольские билеты, книжки красноармейца – для пущей адекватности. Я как думаю? Если Миха туда отправился-таки, то наверняка же подготовился.
– А-а… Вот чего… Понял, займусь. А ты?
– А я к реконам напрямую, тоже кой-чего поспрашиваю. Ты вот что – подбросишь меня до метро, а дальше я сам. Реконы засели рядом со станцией «Медведково», найду.
– Понял!
– Встретимся у меня в семь. О’кей?
– О’кей!
Глава 4
Место силы
Марлен сильно притомился за день, но кое-что прояснилось-таки. Он вздохнул – ситуация усложнялась. И – упрощалась.
Неумолимо приближалось время для окончательного выбора, вот только Исаев загодя знал, что выбрать. Это и вгоняло в тоску.
В агентстве его уже ждал Тимофеев – Вика сидел за столом, нагло уложив ноги на подлокотник соседнего кресла, и листал какой-то глянец.