Потянула носом и уловила запах кашки — самой верной подружки оголодавшего к утру брюшка.
Слопаешь вот так целую тарелочку, да еще с добавочкой, и бегом работать, дела ждать не будут! Я бы тоже сейчас не отказалась вооружиться большой деревянной ложкой и… Интересно, а свою пленницу драконы кормить намерены? Или все по-жесткому, на основе самообеспечения? Просить не буду, разумеется, еще чего, я гордая! По крайней мере, до полудня.
А пока полюбуюсь красотами. Благо, справа синей змеей извивается река, а за ней убегает к горизонту желтое пшеничное поле, как бечевой подпоясанное небольшой белоствольной рощицей. В ней еще стелется рваными клочьями молочный туман, не успевший убежать с полей. Красота какая, просторы! Смотришь, и жить хочется!
Так, а что же у нас впереди? Я вгляделась в серый язык утоптанной сельской дороги, вдоль которой грел «ладошки» под ранним солнышком лучший друг моих острых, вечно поцарапанных коленок — вездесущий неприхотливый подорожник. Ух ты, а ведь вдали виднеется, дрожа в утренней дымке, словно мираж, город!
Самый настоящий, с пузатыми огромными куполами, высоченными башнями — десяток потов сойдет, пока на самый верх поднимешься, широченными площадями — слышала, что они больше размером, чем весь наш храм! А народу в этом городе живет больше, чем гречишных зерен уместится в самую огромную нашу кастрюлю!
Выходит, мы с драконами прямиком туда направляемся?!
Позабыв про уже бурчащий от голода живот, я с замиранием сердца и всех остальных органов вглядывалась вперед. Город уже не казался миражом, он явственно проступал на фоне безмятежно голубого неба, не позволяя отвести от себя взгляд.
Кстати, об этом — как раз заметила, как на меня поглядывают драконы, посмеиваясь. Ну и пусть, им не понять, что это такое — впервые оказаться на свободе! Странно, конечно, такое говорить пленнице, но я и в самом деле сейчас чувствую себя маленьким мышонком, который впервые вылез из норки и обнаружил, как прекрасен и огромен окружающий мир!
Не обращая внимания на смешки драконов, я вертела головой из стороны в сторону, когда мы въехали в город. Ведь надо все-все запомнить, чтобы было, что воскрешать в памяти, когда меня найдут и вернут в храм.
Вот эти улочки, юркими змейками разбегающиеся в разные стороны. Вымощенную булыжником мостовую, по которой так громко цокают копыта лошадей. Людей в просторных туниках до пят, шустро семенящих по делам — только туфли с острыми загнутыми носами шоркают по дороге. Запахи, витающие в холодном, но уже начинающем прогреваться воздухе.
Вот нотка специй, знакомых мне по храмовой кухне. Если в мешочек с ними сунуть нос и вдохнуть, расчихаешься так, что тебя будет слышно в самых отдаленных уголках обители. А еще пахнет хлебом — рот моментально слюной наполнился! И… я заерзала в седле, сморщилась — точно, навозом, вон, посреди дороги лошадь навалила.
Но запах, ударивший в лицо, как кулак, следом за безобидным удобрением, едва не выбил меня из седла. Что же за вонь-то такая, что даже слезы на глазах выступили?
— Это красильня, — пояснил Мансур, кивнув в подворотню. — Там кожу выделывают. Сначала замачивают в смеси из мочи, крови и птичьего помета, отсюда и запашина жуткая.
— Надо постоялый двор подальше от них найти, — подключился к разговору Эльмир. — У торговой площади должны быть подходящие.
Драконы направили лошадей вперед, что-то обсуждая вполголоса. Моя кобылка немного отстала, зародив во мне интересную мысль. Если сейчас, пока они не заметили, свернуть осторожненько на одну из узких улочек, а потом пришпорить лошадку и…
— Даже не думай, Найяна, — Мансур обернулся и глянул на меня так, словно видел насквозь. — Сбегать не только бесполезно — я тебя сразу отыщу, но и опасно — даже если тебе несказанно повезет и сумеешь скрыться, неизвестно, к кому в лапы угодишь. Могут продать в рабство, и тогда пеняй на себя.
— А с чего мне тебе верить? — отозвалась я.
— Можешь не верить. Но настоятельно советую не усложнять мою жизнь. Иначе пожалеешь. — Он отвернулся, оставив меня в раздумьях.
Я, конечно, не знаю местных нравов и обычаев. Вдруг у них принято хватать девиц и сразу в рабство продавать? Национальная традиция такая? Хотя и сами-то драконы меня неизвестно зачем из храма похитили. Вряд ли они, конечно, намерены за пленницу огромную сумму выручить, расхвалив как товар на рынке. Я хоть и работящая, конечно, но девушек для иных целей обычно покупают.
Да и тратить целое состояние на гардероб рабыни Мансуру явно было бы невыгодно. Вот для чего я им, а? От любопытства даже кончик языка чешется! А эти две ящерицы явно не хотят делиться со мной своими планами. Едут себе вперед, шутками обмениваются, по сторонам смотрят. Мне тоже только это и остается, любоваться городом.