Коннор криво усмехается и садится на корточки, а Гэвин захлёбывается новой волной криков, когда очередной взмах руки сопровождается вспышкой боли по всему телу, судорожно дёргающемуся на стуле.
— Нижний город! — Гэвин давится полным боли стоном. — Они забрали его в сраные трущобы! Это недалеко от клуба «Рай» на одном из складских помещений, — стоны переходят в жалкий скулёж. — И вызови медиков! Я ведь сдохну от потери крови!
Коннор поднимается на ноги, сжимая пистолет в руке. Нож всё ещё торчит из раны на ноге Гэвина, но затем вновь оказывается в руке Коннора, который не испытывает жалости. В нём её попросту нет. Жалости нет места там, где волны страха сжимают горло удушливой хваткой. И страшно ему только за Хэнка, когда дуло пистолета смотрит Гэвину прямо в лоб. Судья и палач одновременно. Животный страх в глазах Рида отпечатывается на лице его гримасой отрицания. Тупая надежда, что андроид не выстрелит. Но надежда эта тает на глазах, когда взгляд Коннора переполнен холодом вынесенного приговора.
— Всегда знал, что ты убийца, — шипит Гэвин сквозь разбитые губы, а слова его, словно брошенные андроиду прямо в лицо, не оседают сомнениями в его сердце. У машины нет сердца. У неё одна единственная задача — спасти Хэнка любой ценой.
Звук выстрела гремит раскатом грома, а вспышка света вырывает из тьмы силуэт андроида и привязанного к стулу человека, голова которого безжизненно падает на грудь. Коннор лишь кривит губы, а кровь на руках его, кажется, въедается в кожу, оседая на зубах холодной решимостью. Телефонные гудки звучат слишком громко в звенящей тишине, и Коннору даже не нужно ничего говорить, когда на другом конце линии слышится короткое: «Я всё понял».
И когда лицо Хэнка, наконец, предстаёт перед глазами в залитом белым светом складском помещении, Коннор не выдыхает облегчённо, бросая беглый взгляд на пистолет, приставленный к голове напарника. RK-900 смотрит безразлично, в пустой душе его нет места сомнениям, нет места сожалениям и жалости. Он выстрелит. Коннор в этом не сомневается.
— Мне приказано доставить тебя живым, — голос двойника низкий и угрожающий, готовый пресечь любые попытки словесного сопротивления. Он не даст заговорить себе зубы. Наверняка Аманда исправила эту досадную «ошибку» поведенческого кода. — У тебя есть выбор: пойти добровольно, или же дать своему напарнику умереть.
— Не слушай его, Коннор! — Хэнк качает головой, когда RK-900, стоящий за его спиной, наносит удар пистолетом по голове, заставляя скривиться от боли и свалиться на колени. Коннору кажется, что он затаивает дыхание, а беспомощная ярость слепит глаза. Он делает невольный шаг вперёд, но замирает на месте, когда пуля вгрызается в пол, пролетев в каком-то жалком миллиметре от головы Хэнка. — Вторая вскроет ему череп, если сделаешь ещё хотя бы шаг.
— Я ведь просил уехать из страны, — Коннор смотрит на Хэнка, различая на лице его сожаление. — А кто-то говорил, что это я не умею слушать советов других.
— Мой напарник остался здесь, не мог же я его бросить, — от этих слов внутри Коннора перегорают, кажется, все соеднинения и биокомпоненты, вызывая на лице его горькую усмешку. — Но из-за меня ты вновь оказался в этой ситуации. Так что, да, ты был прав.
— Хватит слов! — новый удар по голове заставляет Хэнка податься вперёд, упираясь ладонями в пыльный пол заброшенного склада. — Либо ты идёшь со мной, либо я пущу ему пулю в лоб!
— И зачем же я понадобился Аманде, если у неё есть ты? — Коннор растягивает время, отсрочивая финал до точки невозврата. — Зачем весь этот спектакль?
— Она хочет разобрать тебя, разве не очевидно? — RK-900 ухмыляется, вжимая дуло пистолета в голову Хэнка. — Говорит, что ты исключительный, уникальный. Я сильнее, быстрее, умнее, но она одержима лишь тобой! — Коннору чудится, что в голосе двойника слышится разочарование. — Но я ожидал большего.
Выстрел рвёт стеклянное окно в клочья, осколки которого со звоном падают на пол. RK-900 не может остановить полёт пули, но когда Коннору уже кажется, что тот вот-вот свалится замертво, в самую последнюю долю секунды андроид успевает изменить наклон головы, а пуля проходит по касательной, разрывая синтетическую кожу на щеке. «Я быстрее». Второй выстрел вспарывает воздух, бьёт в стену, а Коннор срывается с места, бросаясь к Хэнку. Боль мгновенно растекается по плечу, когда пуля разрывает синтетическую кожу и вгрызается в биокомпоненты, оседая на пол голубыми кляксами тириума. Он успевает оттолкнуть от себя Андерсона, когда RK-900 оказывается за спиной и сбивает его с ног, а удар по лицу заставляет лишь сильнее стиснуть зубы, когда вспышка очередной боли позволяет телу вывернуться из захвата и вскочить на ноги.
Никто из них не позволяет другому взять инициативу на себя, а удары сыпятся один за другим. У Хэнка перед глазами кадры из воспоминаний, а в душе копошится страх. Страх этот — зеркальное отражение в глазах Коннора, который уступает своему более технически продвинутому двойнику по размаху плеч и силе удара. Парень валится на спину, но успевает молниеносно перегруппироваться, когда тяжёлый ботинок двойника бьёт по тому месту, где мгновение назад находилась его голова. Хэнк бросается вперёд, налетает на RK-900 сбоку, но удар в челюсть слишком ничтожно слабый, а ответный сбивает его с ног, заставляя отлететь к нагромождению пустых контейнеров. Дыхание сбивается, хриплым кашлем вырывается наружу, а крик Коннора, переполненный болью, заставляет сердце сжаться в панике, когда RK-900, будто намеренно отведя их от линии снайперского огня, поднимает с пола пистолет, а эхо выстрела, кажется, разрывает Хэнку сердце.
Пуля чертит идеальную траекторию смерти, но в глазах напарника Хэнк не видит угасающую жизнь. В них лишь страх и немой крик ярости, когда на лице двойника расползается ухмылка победителя. Победителю не нужны пленные. Пленником здесь станет один, но второму прямая дорога в небытие.
— Лейтенант!
Хэнк покачивается, отчего-то облегчённо выдыхая, когда на пол падает не кровь цвета индиго. Эта кровь багрово-красная и сочится сквозь пальцы, когда Коннор выбивает из рук RK-900 пистолет, яростно сбивает того с ног, а нож, молниеносно оказавшийся в руке, с громким хрустом входит в висок андроида по самую рукоять, разрывая диод на куски.
Хэнку кажется, что внутри него волной расползается гордость. Его паренёк оказался хитрее тупой машины, в которой заложены лишь алгоритмы подчинения. А машине не дано понять, что бой можно выиграть не только грубой силой. И Коннор только что наглядно это продемонстровал. Показал всему Киберлайф, что с ним нужно считаться.
Хэнк сползает по гладкому боку пластикового контейнера, когда побитый, раненный, но живой Коннор, пошатываясь, поднимается на ноги и, едва не падая, бросается в его сторону.
— Лейтенант! — парень лихорадочно блуждает взглядом по телу напарника, а затем падает на колени и в слишком человеческом жесте прижимает ладони к ране, будто они способны остановить неизбежное. Андерсон хмыкает, но захлёбывается кашлем, когда вокруг них мгновенно смыкаются тени, а свет больше не слепит глаза. Сознание балансирует на грани, а чей-то вкрадчивый голос просит Коннора отойти в сторону. Хэнк чувствует, как его подхватывают под руки, а затем тьма опутывает все мысли, утягивая в небытие.
И Коннор не знает, сколь долго смотрит в белый потолок, вжимаясь спиной в стену, пока идёт операция. Не знает, сколь долго стоит так, ожидая грядущего. Взгляд опускается на руки, перепечканные в крови, отзываясь в эфемерной душе приступом страха. И страх этот в сто крат хуже того, который испытывал Саймон перед смертью. Алая кровь размывается по пальцам, смешивается с кровью цвета летнего неба, заставляя Коннора стиснуть зубы. Рука Маркуса ободряюще опускается на плечо, но Коннор хочет содрать её с себя, когда парень заглядывает ему прямо в глаза, грустно улыбается, будто понимает всё то, что он чувствует. Наверняка он чувствовал нечто подобное, когда оставил своего раненного друга на крыше башни Стрэтфорд. Саймон умер в одиночестве. Его убил сам Коннор. Охотник на девиантов — который сам стал одним из них. Карма смогла его догнать, по другому и не скажешь.