— Ваш сын погиб из-за андроида, а теперь вы хотите спасти их? — Коннор указывает рукой себе за спину, явно намекая на толпу андроидов, собравшуюся на площади. — Он умер, потому что хирург не смог оперировать, и это сделал андроид. Маленький Коул не выжил.
— Замолчи, — цедит Хэнк сквозь зубы. — Не знаю, что они с тобой сделали, но просто закрой свой рот и не говори о моём сыне.
— Я не могу, Хэнк, — Коннор смотрит, не моргая, а на лице Андерсона явственно читается боль, перемешанная с разочарованием. Ему обидно? — Не могу позволить вам встать на пути.
— Отойди от долбаного края или я выстрелю!
Коннор стягивает с головы шапку, бросая её к ногам. Облачко снежной пыли мгновенно поднимается вверх, подхватывается порывами ветра, обдувая лицо холодом. Холод остужает мысли не хуже серебряной монеты, перекидываемой меж пальцами. Холод позволяет шагнуть вперёд, чтобы едва не вывалиться через перила, когда инерция пули, попавшей в цель, отталкивает назад, а по куртке мгновенно расползается голубое пятно.
— Прошу тебя, Коннор, стой на месте и брось эту долбаную винтовку, — Хэнк понимает, что голос срывается, а холода он вовсе не чувствует, когда сердце в груди толкает кровь по телу слишком быстро, будто работая на износ. — Ты не обязан так поступать, что бы они ни сделали и сказали. Я знаю, ты всё ещё можешь отступить.
— Нет, Хэнк, — Коннор на мгновение поднимает глаза к чёрному небу. — И мне жаль, что иногда выбора просто не остаётся.
Он бросает винтовку вперёд, а Хэнк едва успевает увернуться, когда кулак напарника бьёт по лицу, а руки мгновенно хватают за шиворот пальто и толкают к решётке вентилятора. Грохот звенит в воздухе, оседает внутри самого девианта протяжным болезненным стоном упавшего Хэнка. Но Андерсон не был бы собой, если бы сдавался так просто. И Коннор убеждается в этом который раз, когда мужчина яростно налетает на него с кулаками, а затем сбивает с ног, впиваясь пальцами в шею. Хэнк бьёт снова, но кулак впечатывается в землю, и андроид, уворачиваясь от удара, молниеносно бьёт в ответ, скидывая напарника с себя. Взгляд Коннора цепляется за валяющийся поодаль пистолет, а ноги сами отталкиваются от бетонной поверхности крыши, когда Андерсон бросается следом. Коннор не хочет успеть первым. Но напарник должен поверить, что назад пути уже нет. И когда Хэнк хватается за пистолет, андроид накрывает его руку ладонью. Самоубийственной решимости в нём уже никуда не деться.
Пистолетные выстрелы вспарывают воздух, а ветер воет будто бы сильней, когда Хэнк непонимающе смотрит прямо в глаза Коннора, а нечто липко-тёплое течёт по пальцам, въедаясь в кожу едкой бирюзой.
— Всё верно, Хэнк, — шепчет Коннор, а голова его бессильно падает ему на плечо, когда ноги андроида подкашиваются от слабости, и тело безвольно наваливается на Хэнка, пытающегося удержать его от падения.
— Что же ты наделал? — Андерсон валится на колени, а в горле застревает противная горечь, когда он переворачивает парня лицом к себе, тщетно зажимая ладонями пулевые ранения. Синяя кровь течёт сквозь пальцы, не позволяя себя остановить. — Зачем ты это сделал?
— Разве это не очевидно? — Коннор сипло выдыхает, заглядывая Хэнку прямо в глаза. — Я больше не часть её плана. Сломанная деталька, которую заменили бы, не моргнув и глазом. Вы помогли мне понять, кто я есть на самом деле. Пустая и бездушная машина или же девиант, который смог ощутить себя живым.
— Зачем ты нажал на курок! — Хэнк стискивает зубы и впивается пальцами в ворот его куртки, слегка встряхивая. — Я бы не выстрелил. Набил тебе морду, но не выстрелил бы.
— Иначе она убила бы вас, — Коннор смотрит в небо, ощущая, как пальцы зарываются в мягкий снег. — Так и должно быть, Хэнк. Мир схлопывается здесь и сейчас и не остаётся больше полумер, — Коннор вымученно улыбается, кашляя, а губы его мгновенно окрашиваются цветом тириума. — Девиантам не дают второго шанса. Но я рад, что встретил вас.
— Нет, молчи, — Хэнк убирает со лба его выбившиеся пряди волос. — Молчи и ничего не говори. Тебе нельзя говорить. Я позвоню Крису.
— Вы хороший человек, лейтенант, — Коннор смотрит так, словно прощается. Но Хэнк не готов отпустить. Если отпустит, не сможет с этим жить. Он возродится. Его обязаны возродить. — Я лишь надеюсь, что когда-нибудь вы сумеете отпустить случившееся с вашим сыном.
Хэнк ощущает, как тело Коннора напрягается, а последний выдох колеблется в воздухе и тонет в воющем ветре. Голова парня безвольно падает на грудь, отзываясь внутри мужчины желанием завыть диким зверем. Но он лишь стискивает зубы, а резь в глазах болью отзывается во всём теле, заставляя прижать безжизненное тело андроида к себе. Каждый платит за собственные ошибки, получая в итоге то, что создал своими руками. Хэнк должен был верить в Коннора, должен был верить, что он сумел найти себя. Но человек слишком порочен, чтобы уметь не сомневаться.
Сомнения выгнали его из дома, заставили приехать сюда. И теперь его Коннора нет и никогда не будет. Плата за жизнь всегда оказывается кровавой. Плата за ошибки — кровавей вдвойне…
========== Часть 6 ==========
Коннор никогда раньше не был в заведениях сомнительного типа вроде клуба «Рай», а потому неподвижно стоит под неоновой вывеской, разглядывая переливание оттенков фиолетового с синим, пока лейтенант Андерсон пытается прийти в себя после выпитой бутылки виски. Коннору неуютно даже стоять здесь, а программа в голове сбоит, на долю секунды окрашивая сенсор в жёлтый цвет. Алгоритмы поведенческого кода выдают в нём смущение, и Коннор не знает, благодарить Киберлайф за навороченную симуляцию человеческих эмоций, или же развернуться и уйти прочь, закинув Хэнка обратно домой.
Но у них есть работа, а все его эмоции и не настоящие вовсе, по сравнению с тем, как страдальчески искажается лицо Хэнка, когда мимо проносится полицейская машина, огласив округу воем сирен. У лейтенанта эмоции самые настоящие, а потому Коннор не может сдержать едва уловимой усмешки, когда напарник выползает из машины, захлопывая дверь и вжимая голову в плечи. Андроиду становится любопытно — так ли плохо обстоят дела во время похмелья, если любой громкий шум способен толкнуть человека на убийство. Наверняка да, иначе и не скажешь, когда живой пример стоит перед глазами, оценивающе рассматривая вывеску клуба «Рай».
— Самые горячие кибердевочки, — хмыкает Андерсон, смотря на Коннора с явным желанием поиздеваться. Нужно ведь отомстить андроиду за холодный душ и разбитое на кухне окно. — Тебе поэтому сюда так приспичило?
— Мне… — Коннор на мгновение запинается в словах, будто анализируя сказанное напарником. Жёлтый кружок сенсора на виске сдаёт андроида с потрохами. — Мне не приспичило, лейтенант. Мы здесь исключительно ради дела.
— Ну, как скажешь, — Хэнк ухмыляется, хлопая Коннора по плечу. — Если всё же приспичит — дай мне знать.
Коннор нервно поправляет галстук и воротник пиджака, а Хэнк издаёт тихий смешок, направляясь ко входу в клуб. Андроид явно ведёт себя не по протоколу своей идеальной программы. Даже страшно представить, что будет через несколько лет, если уже сейчас в роботов пичкают человеческие алгоритмы поведения и эмоций. Коннор — машина. Идеальная и самая продвинутая модель, которая с каждым днём меняется всё больше и больше, а сейчас и вовсе не отличается от смущённого и растерянного подростка, которого отец впервые привёл в увеселительное заведение. Как бы андроид сбоить не начал.
Хэнк переговаривается с Беном, не сразу замечая, что напарник, с любопытством осматривавший холл клуба и других андроидов за стеклянными витринами, теперь стоит в отдалении, наблюдая за танцующей стриптиз кибердевочкой.
— Ты только глянь, что делает, — Хэнку кажется, что Бен онемел, когда из раскрытого рта его вырываются какие-то непонятные звуки, когда он смотрит туда же, куда и сам лейтенант. — Охренеть. Пришли работать, называется.
— Он у тебя бракованный, — бросает Бен, прочищая внезапно пересохшее от удивления горло. — Андроид решил глянуть бесплатный стриптиз? Точно — бракованный.