Через полчаса умытая, причёсанная и облачённая в мужской костюм Валентина предстала перед очами приезжей госпожи.
Аудиенция состоялась в просторной горнице. Зайдя туда из полутёмного коридора, Лялька щурилась, рассматривая черты расположившейся против света собеседницы. Угадывалось что-то знакомое в прямой как гриф электронной гитары фигуре.
– Вынуждена была задержать тебя, детка.
– Вы? – узнала надтреснутый голос Валентина, – а где Марго?
Хотя она поначалу искала старуху, даже отправляла Гретти к родне с вопросом о ней, сейчас видеть тётушку Георга, которую король называл исключительно лгуньей, не хотела.
– Я и есть Марго, – сообщила старуха, – так меня зовут.
Лялька не стала говорить, что ей приятно. Такой облом! Надеялась на помощь старухи в путешествии домой, а та, наоборот, задержала её здесь. Валя не могла, да и не стремилась побороть раздражение.
– Что на сей раз? – спросила она резко, – замуж прикажете за вашего племянника выходить?
Старуха поднялась с кресла и подошла ближе.
– Детка, ты должна привезти нам кое-что.
– Должна? Я должна?
– Кроме тебя некому. Потом я сама прослежу за тем, чтобы ты оказалась дома.
Лялька молчала. Привезти что-то, что другие не могут. Чего проще? Марго продолжила объяснения. Из её речей следовало, что в королевстве не так всё благополучно, как полагали Карломан и Алентия. Слухам о сумасшествии короля многие верили, но то, что невеста его выходит за другого, не нравилось никому. Появление новой невесты могло бы успокоить волнения, но подданные шептались о том, что править в этом случае должна та, что выходит замуж за Георга. Принимать Карломана Трусливого в правители не хотели ни простолюдины, ни высокородные господа.
– Видишь ли, детка, – растолковывала, будто читая резолюцию многочасового заседания, старуха, – в день свадьбы народ поднимется. Карломана сметут, даже не сомневайся. Но у него много верных воинов. Ты же не хочешь жертв?
После этих слов Ляльке стало легче. Она комплексовала из-за того, что оставляет Георга в беде. С другой стороны, что она одна могла сделать? Не замуж, в самом деле, идти! Раз народ за короля, значит, можно не беспокоиться.
– Марго, вы для чего велели мне картину купить?
Старуха поджала губы и помалкивала.
– Если тебе понадобиться помощь, – скрипела девушка, передразнивая. – Кому понадобится помощь? Мне или вам?
Губы у Марго задрожали. Ляльке даже совестно стало за кривляние.
– Детка, прошу, соглашайся, – заговорила старуха, – тебе только и нужно, привезти ветку дерева блаженства. Мы её вплетём в свадебный букет, преподнесёшь цветы в дар…
– Вся свадьба уснёт? – догадалась Лялька, – вечным сном?
– Что ты! Им будет хорошо. Блаженство, я же сказала. Наши люди вывезут Карломана с женой за пределы королевства, а Георг вернётся на трон.
Звучало неплохо. Одно смущало Валентину: не врёт ли Марго?
– А править кто будет? – уточнила на всякий случай.
– Раз Георг не в себе, придётся его женить. – Заметив реакцию девушки, Марго подняла руку, – нет, не на тебе. Подберём достойную девушку.
Лялька пропустила замечание мимо ушей и полезла в карман за зеркальцем:
– А не обсудить ли вам это с племянником?
Старуха уставилась на безделушку:
– Что ты хочешь сказать?
– А то, что Георг вполне в своём уме, и мне странно, что вы поверили наветам. Если только не сочинили их сами.
– Что ты! – Руки Марго задрожали. – Что ты, детка! Это такая хорошая весть!
Она, заметно волнуясь, наблюдала, как палец Валентины рисует на стекле букву «G», приподняла брови, разглядев вместо отражения девушки, лицо Георга.
– Георг! Ты?
Лялька отдала зеркальце старухе и отошла в сторону, давая тётушке и племяннику поговорить без свидетелей. Для себя решила так: попросит Георг съездить за веткой блаженного дерева, она съездит, а вот Марго не доверится.
Минут пять пришлось бродить по комнате, украшенной без особой пышности. Стену напротив окон заполнили вырезанные на бересте картины. Выполнил их, скорее всего, местный умелец. На фоне обтёсанных брёвен работы безвестного резчика смотрелись гармонично. Три невысоких окна обрамляли накрахмаленные льняные занавески, подбитые выполненными на коклюшках кружевами. Такая же скатерть покрывала стол в углу напротив двери. Вплотную к столу были придвинуты длинные широкие лавки. Валя остро захотела сесть на гладкие блестящие доски. Облокотиться на белую хрустящую ткань и вдохнуть запах деревенского борща, приправленного густой сметаной и посыпанного свежесрезанной мелко нарубленной зеленью. Рот заполнился слюной. Словно в ответ на желания гостьи в щель приоткрывшейся двери заглянула Гретти: