Он выскочил из комнаты, ничего не объясняя. Девушки переглянулись. Алентия деликатно коснулась локтя Ляльки:
– Ты не оставишь меня здесь?
– Где?
– Во дворце. Надо убежать, пока моя помолвка с Марком не состоялась.
– Я ещё сама не знаю, как убежать, – покачала головой Валя, – если только Гера…
Они одновременно поднялись и шагнули к дверям. Столкнувшись, рассмеялись. Это немного раскрепостило обеих, взялись за руки и побежали в гостиную. В центре её стоял мольберт со знакомой картиной. С тех пор, как Лялька видела рисунок в лагере, черты изображённой там подруги приобрели объём. Казалось, очаровательная девушка вот-вот заговорит и шагнёт с холста. Гера смешивал краски на палитре. Нашёл время! Крепко соскучился по Жанне, раз в такой момент взялся дописывать её портрет! Валя сжала кулаки, но смолчала. Алентия подошла ближе и поцокала языком:
– Хороша. Принцесса? Почему так чудно одета?
На Жанке были изображены белые шортики и топ. Лялька отметила про себя, что ноги у подруги действительно такие длинные, а вот талия вовсе не так тонка.
– Надо переодеть, – сказал Гера и стал замазывать белым прекрасные ноги изображённой на картине модели. – Валюш, ты не могла бы принести платье, которое тебе жених подарил?
Лялька вспыхнула, но отчитать парня за неуместные шуточки не успела, услышав лай, она кинулась к дверям:
– Жулька!
Алентия, полагая, что ей лучше не показываться на глаза никому, кто бы ни пришёл, скользнула лунной тенью в глубину покоев и затаилась в библиотеке.
– Госпожа! – воскликнула Гретти, заходя следом за скачущим вокруг хозяйки щенком, – я не смогла его удержать. Марго велела… а он всё рвался… Вы заступитесь за меня?
– Спасибо, малышка! – обняла смущающуюся девочку Валя, – спасибо, что привела его.
– Это он вас нашёл. Сам. Сначала первые покои обнюхал, но там никого. А потом сюда.
– Сбегай-ка, дружочек, в те покои, – оторвался от полотна Гера, – принеси белое платье.
Гретти удивлённо посмотрела на госпожу, получив подтверждение и просьбу захватить рюкзак, отправилась выполнять. Лялька возилась с Джолеем:
– Хороший! Хороший пёсик. Всегда меня отыщет, умница.
Исподволь она наблюдала за работой художника. Он занялся фоном, там появилась золотая карета, на запятках наметился силуэт лакея, зачем-то держащего в руках длинную трубу, так обычно изображают средневековых глашатаев. Гретти вернулась, передала платье и рюкзак с вопросом:
– Изволите переодеться?
Лялька замялась и глянула на Геру, тот промычал что-то невразумительное, а потом велел девочке идти к себе и никому не говорить, где видела свою госпожу. Гретти покраснела, сделала реверанс и поспешила скрыться. Бог знает что подумала! Валя смутилась и, на призыв подержать платье навесу, не отреагировала. Вместо неё взяла оставленный служанкой наряд и приложила его к себе, вернувшаяся Алентия. Она, в отличие от Ляльки, поняла замысел и снова спросила живописца.
– Принцесса? Заморская?
– Точно, – ответил он.
– Хм-м-м… Младшая дочь Зазубрина великого.
– Зазубрина? – хохотнул Гера. – Пусть будет Зазубрин.
Алентия, наблюдая, как ловко живописец изображает бальное платье, продолжала фантазировать:
– Её украли младенцем, к счастью, добрая фея-крёстная сумела разыскать девушку и вернуть в семью.
Лялька слушала фантазии похожие на бред, удивляясь тому, как эти двое спелись, и, когда Алентия готовилась произнести имя «принцессы», выпалила:
– Ханна! Её зовут Ханна.
Гера замер с занесённой для очередного мазка кистью. Подумал, кивнул и вместе с Алентией продолжил сочинять легенду нарисованной принцессы. Вот и платье, наконец, закончено. С холста на троицу заговорщиков взирала Жанна, она же Ханна, царственная и великолепная. За её спиной, чуть размытый, как на полотнах продвинутых мастеров, поднял длиннющую трубу, чтобы возвестить о грандиозном событии, глашатай в костюме лакея. Художник поспешно собирал тюбики, упаковывал кисти, приговаривая:
– Очень хорошие. Барон презентовал. Клялся, что волшебные.
Алентия швырнула бальный наряд на пол и, перешагнув его, словно тающий сугроб, вцепилась двумя руками в холст. Медленно пошла к оконному проёму, шепча что-то, чуть ли не молитву. Обе девушки, хотя и ждали чуда, но вздрогнули, услышав трубный звук. В окно было видно золочёную карету, въезжавшую на дворцовую площадь.
– Ты гений! – прошептала Лялька, не в силах оторвать взгляд от происходящего: по отброшенным прислугой ступеням спускается Жанка в бальном платье. Свойственным ей жестом встряхивает волосами, знакомо улыбается – широко и победно.