— У вас есть справочники по Джебель-Али? — спросил президент и вынул несколько буклетов в глянцевых обложках.
Я перелистал справочник, пока коллеги объясняли, что нам требуется для съемок. В справочнике значилось более ста компаний. Я опасался, что косторезные фабрики могут скрываться под фальшивыми вывесками и их будет трудно разоблачить; но вот две, которые открыто декларируют свою деятельность: «Дубай Айвори» и «МК-Джувелри». Обе принадлежат г-ну Пуну.
Фабрики «Дубай Айвори» и «МК-Джувелри» размещались в корпусе 65-А. Я раскрыл справочник на искомой странице и подал Клайву с многозначительным взглядом. Пока Дейв и я занимали президента разговорами, Клайв включил освещение и камеру. На стене размещалась огромная фотография Свободной зоны, снятая с воздуха; каждый корпус на ней был пронумерован.
— Если можно, мы сначала сделаем съемки в офисе, чтобы дать зрителю кое-какое представление, а потом возьмем у вас интервью, — сказал Клайв с обезоруживающей улыбкой.
Он медленно провел камерой вдоль стен, остановившись на аэрофотоснимке; президент смотрел на все это милосердно, не подозревая, что объектив камеры Клайва был нацелен как раз на корпус под номером 65-А.
Интервью, которое мы для проформы взяли после съемки, заняло всего несколько минут. Султан бин Сулайем явно не был избалован вниманием киношников, но все же было удивительно, почему он нервничал. Я задавал ему вопросы, отвечая на которые он имел бы счастье рассказать о достоинствах Свободной зоны.
— У нас здесь почти нет бюрократизма. Все наши службы — импорт, экспорт, таможенная очистка — сосредоточены в одном агентстве, — гордо сказал он. — Именно поэтому здесь очень легко работать.
— Правда? — сказал я, подумав, а не использовать ли в самом деле какие-то фрагменты из его интервью в нашем фильме.
Когда съемка была закончена, президент позвонил куда-то в офисы, расположенные этажом ниже, и вскоре, шаркая ногами, приплелся угрюмо выглядящий юноша.
— Вот Мохаммед, — сказал президент, — он будет сопровождать вас и покажет, куда ехать. Снаружи можете снимать все, что хотите, но если возникнет желание снимать внутри фабрик, вам придется получить разрешение у владельцев.
Мы последовали за Мохаммедом на улицу. Он был явно недоволен, что ему нас навязали, мы — что его нам навязали. Битых два часа мы снимали инженерный корпус и разнообразные электрические мастерские, пока, к нашему облегчению, Мохаммеду все не надоело, и он не отпустил нас на все четыре стороны.
Только он скрылся, мы прыгнули в машину и рванули к корпусу 65-А. Здание, где находились косторезные фабрики г-на Пуна, представляло собой длинное кирпичное сооружение складского типа, под крышей которого размешалось еще двадцать производств; в каждый из цехов вели массивные раздвижные двери. Медленно объезжая здание на машине, мы заметили, что почти у всех дверей одна, а то и обе створки настежь открыты, так что через них можно рассмотреть, что делается внутри; только двери двух производств, отделенных друг от друга тремя помещениями, были закрыты и к тому же единственные из всех не имели табличек. Впрочем, когда мы подъехали к одному из этих безымянных цехов, мы увидели, что створки все-таки были раздвинуты на пару дюймов — вполне достаточно, чтобы различить доносившиеся оттуда странные ноющие звуки, весьма напоминающие звуки бормашины в зубоврачебном кабинете. К нему примешивались другие звуки, в которых безошибочно узнавалась непривычная для нашего уха китайская музыка.
— Похоже, там они и режут кость, — сказал Дейв. — Как бы нам туда пробраться?
Все окна, через которые можно было бы рассмотреть, что делается в цехе, были завешены. Может быть, просто от солнца, но вероятнее всего, от посторонних глаз.
Дейв подогнал машину вплотную к щели. Сквозь нее мы смогли разглядеть лишь китайских рабочих, стоявших у переносного конторского места. Этого оказалось достаточно, чтобы понять, с чем нам придется столкнуться, и мы сочли более целесообразным отступить для выработки стратегии, чем лезть на ура, подвергая себя риску.
Мы вернулись к себе в квартирку. Планы, как бы нам все-таки снять фильм, отметались один за другим.