Романтика и сленг подростковых группировок, их неписанный кодекс — известен каждому в городе. У каждой есть своя территория, есть друзья и враги. Попался не на своей территории — выворачивай карманы, но даже это вряд ли спасет от избиения. Могут унизить — например, потребуют встать на колени. Если на твою территорию налетела чужая орда, если к тебе подошли в школе — «вставай в отмах», дерись, даже если их в несколько раз больше. Если струсишь — потом жестоко изобьют уже свои. А то и «отпишут».
В группировках есть процедура «прописки» и «отписки». Прописка разная — где просто поспрашивают, чем дышишь, где заставят драться или кого-то избить. Отписка — можно отписаться за деньги, можно — через жестокое избиение или чего похуже. Похуже — это когда встанут кругом и помочатся на тебя. Обоссанный — клеймо, с ним ты всегда будешь в самом низу, любой имеет право тебя унизить, избить, вывернуть карманы.
В группировках есть «возраста». Старшие учат молодняк и собирают деньги — каждый должен каждую неделю приносить взнос в общак. Где деньги взять никого не интересует — хоть родителей убей. Время от времени проводятся «сборы» — по условному сигналу все должны прибыть к месту сбора за определенное время. Опоздавшие получают «фанеру» — каждый наносит удар в грудь. В группировках строгая дисциплина, многие занимаются спортом, при старших запрещено курить. Все знают свой и чужие районы, при необходимости мгновенно делятся на десятки и перемещаются по городу. Группировщики поддерживают семьи севших, во время процессов угрожают и избивают свидетелей, ездят проведать находящихся в колонии членов с передачами и даже угрожают сотрудникам ИТУ*.
Вопреки общему мнению — уголовники к группировкам не имеют отношения, они сами в шоке от звериной жестокости молодежи. Самую знаменитую группировку — Тяп-Ляп возглавлял комсомольский орговик, находившийся на хорошем счету.
Милиция с группировками не справляется. Большинству участников драк нет и шестнадцати, взрослые участники в драках не участвуют. Среди дерущихся бывают уже десятилетние! Показания на старших никто не даст — оставшиеся на свободе убьют, и это не для красного словца сказано. Обычно группировщина кончается с уходом в армию — но есть старшаки и по тридцать лет.
Самые опасные группировки города — бывшая Тяп-Ляп, теперь известная как Теплоконтроль, и Хади-Такташ, названная в честь улицы, на которой выросли ее организаторы. Оба района схожи — рабочие кварталы, помесь хрущевских пятиэтажек, сталинок, частного сектора и пустырей. Километровые заборы заводов, весной и осенью — непролазная грязь, единственное развлечение — драки. В группировках состоят все или почти все. И тут и там для драк не надо повода. Дерутся, чтобы заявить о себе, от скуки, просто по привычке. Побоища превратились в варварский бессмысленный ритуал, и конца — края им не было. Сажали одних — на смену приходили другие.
В тот день, дождливый день — паренек по имени Игорь вышел из подъезда своего нового дома. Мрачно посмотрел на окружающую обстановку — низкие серые тучи, моросящий дождь, деревья в мольбе о тепле тянут к небу голые ветви — но их мольбам суждено сбыться только через полгода.
Да... неприятно. Не Одесса, где он родился и вырос. Отца перевели сюда главным инженером на завод...
Накинув капюшон, он двинулся к центру, просто хотел погулять по городу. Рядом был парк, в парке кого-то запинывали. Происходило это как то буднично — один лежит, другие пинают, кто-то проходит мимо — в Одессе бы не прошли.
Сильный слабому помоги!
Игорь притормозил — а потом шагнул к бьющим.
— Пацаны — с роскошным одесским акцентом проговорил так — вы ведете себя нехорошо. Вам мама не говорила, что семеро одного не бьют?