…
— Но Афганистан есть Афганистан. Мы просто отряхнули пыль с ботинок, и ушли нахрен. Здесь так не выйдет…
Гурски внимательно смотрел на молодого офицера
— Я понял, сэр. Да.
— Надеюсь, что понял. Здесь есть люди, которые хотели бы поговорить с ним начистоту. Так что постарайся его… доставить.
Всё это начинало напоминать… Апокалипсис сегодня…
— Я запомнил его изображение — сказал Колридж — знаете, кого оно мне напоминает?
…
— Полковника Курца…
Майор Гурски (по возрасту и выслуге он давно мог бы быть генералом) впервые за всё время разговора улыбнулся и похлопал молодого офицера по плечу
— Не знал, что молодёжь ещё смотрит этот фильм — сказал он — нет, до этого лучше не доводить. Лучше не доводить…
Два дня спустя
— Наверное, так и должна выглядеть проигранная война — меланхолично сказал Дейв Мюррей. Единственный чернокожий в их группе, он косил под офицера миротворческой миссии в своей голубой каске. Это было не лучшей идеей — если узнают о том, что они выполняли боевые задачи под видом миротворцев, им могут быть предъявлены уголовные обвинения, и все они это понимали. Но это был лучший способ быстро прийти и быстро и чисто уйти.
В их распоряжении было два внедорожника Ланд Круизер белого цвета и грузовик. В грузовике было восемь тонн риса, который они купили у вороватых украинских оптовиков недалеко от границы: там целые склады были забиты мешками с надписью «не для продажи!». Но Колридж знал, что для русских — а украинцы всего лишь разновидность русских — это ничего не значило. Любой запрет на этой земле — повод для бизнеса. В России ничего нельзя — но в то же время можно всё, когда отвернулись…
Они проникли сюда довольно просто — через Польшу. Граница к счастью была открыта, периодически её закрывали протестующие польские фермеры и дальнобойщики — но сейчас этого не было. Купив за наличные в одном месте грузовик, а в другом — рис, они стали всего лишь ещё одной гуманитарной колонной, идущей в сторону фронта в наивной попытке сделать что-то правильно.
Оружие они спрятали под мешками с рисом. В принципе его можно было и на Украине купить — но чужое, а им нужно было своё. Каждый из них — мог легко участвовать в каком-нибудь стрелковом чемпионате и даже выиграть его.
За рулём головной машины сидел Мюррей — и как ни странно этот спорный психологический ход сработал. В этих краях не было негров. Совсем. Собственно, в здешних краях даже слово «негр» или n-word, как сейчас говорили — не было ругательным, его употребляли все. Чернокожий, улыбающийся на все тридцать два зуба за рулём головной машины — означал, что он, скорее всего не знает ни местного языка, ни местных порядков и в силу этого с ним бесполезно договариваться. Мюррей, сын проповедника из Чикаго — умел ещё улыбаться на все тридцать два зуба и прекрасно разыгрывать «тупого ниггера». В результате — военные патрули и дорожная полиция теряли бдительность и пропускали их дальше…
Навстречу — шёл исход. Бесконечная череда машин… встречались трактора, в одном месте они увидели даже перегоняемый скот. Жители полуторамиллионного города — уходили от вражеского нашествия, всё это напоминало Боснию или одну из африканских стран.
Колридж мало интересовался происходящим на Украине… до 2022 года, когда не интересоваться этим стало уже невозможно. Как и все в группе, он немало времени потратил на обучение украинских солдат… к ним привозили на переподготовку спецназ, авиадесантные войска, морскую пехоту. Эти солдаты делились на три категории. Первая — опытные профессионалы, некоторые застали ещё советскую армию. С ними работать было приятно, они скорее делились опытом, чем обучали, потому что ни один из их группы не бывал под артиллерийским огнём, ни одного из них не атаковал дрон противника. Вторая категория — это мобилизованные гражданские, которые не имели проблем со здоровьем и подходили для выполнения специальных задач. С ними приходилось повозиться, и их было искренне жаль — американцы понимали, что при таком темпе обучения они готовят всего лишь чуть более хорошо подготовленную пехоту, а не спецназ.
Третья была самой немногочисленной — но и самой проблемной. Глядя на этих людей, Колридж начинал понимать, что не всё так просто и далеко не всё, что говорят про украинцев из Кремля ложь. Это были молодые, часто покрытые татуировками с ног до головы, прошедшие фронт люди. В отличие от профессионалов, они были недисциплинированными, а в отличие от любителей — в них не было угнетённости и страха. Это были мелкие преступники, футбольные фанаты, синие воротнички без постоянного места работы. Говорили они по-русски, украинский знали считанные единицы и в быту им почти не пользовались. Колридж не показывал, насколько хорошо он знает русский — и потому при нём эти… добровольцы развязывали язык у костерка. Например, один рассказал как он «отжал» машину, расстреляв всю семью, ехавшую в ней. Второй — как он во время короткого отпуска совершил изнасилование и убийство. Короче говоря, это были готовые кадры для этнической чистки, и именно этим они и собирались заняться. Ничего общего с защитой страны такие люди не имели и не должны были иметь.