Утро. Каша из пяти злаков, которую меня заставляет есть Раиса Максимовна. Тёплая куртка — до того все носили пальто, но мне как то привычнее. И — на работу…
Телефон спецсвязи[2] звонит, когда мы уже в Москве. В окнах мелькают серые здания, кое-где оживлённые кумачом.
— Михаил Сергеевич…
— Слушаю.
Это министр обороны.
— У нас ЧП в Афганистане
— Докладывайте.
— Полной картины нет, но, похоже — крупное восстание в Кабуле
— Вы сейчас в министерстве?
— Нет, в Генеральном штабе
— Оставайтесь там, еду…
20 января 1986 года
Князь
Изменники, убийцы тишины,
Грязнящие железо братской кровью!
Не люди, а подобия зверей,
Гасящие пожар смертельной розни
Струями красной жидкости из жил!
Кому я говорю? Под страхом пыток
Бросайте шпаги из бесславных рук
И выслушайте княжескую волю.
Три раза под влияньем вздорных слов
Вы оба, Капулетти и Монтекки,
Резнёю нарушали наш покой.
Сняв мантии, советники Вероны
Сжимали трижды в старческих руках
От ветхости тупые алебарды,
Решая тяжбу дряхлой старины.
На случай, если б это повторилось,
Вы жизнью мне заплатите за всё.
На этот раз пусть люди разойдутся.
Вы, Капулетти, следуйте за мной,
А вас я жду, Монтекки, в Виллафранке
По делу этому в теченье дня.
Итак, под страхом смерти, разойдитесь.
Народно-демократическая партия Афганистана, взявшая власть в ходе Апрельской революции — состояла из двух крыльев — Парчам (Знамя) и Хальк (Народ). Это было примерно как с большевиками и меньшевиками. Они не хотели разделяться, хотя наиболее честные и проницательные политики (как например, в Грузии — Чхеидзе) понимали, что это не две части одной партии, а две разные партии. До трагедии 1979 года — перевес был у Халька, и что важно — Хальк исторически занимался пропагандой в армии. После убийства Нур Мухаммеда Тараки к власти пришёл лидер Халька, Хафизулла Амин, у которого в кабинете висел портрет Сталина, и которого он почитал своим учителем. Действовал он так же по-сталински — в короткое время оказались забиты врагами народа все тюрьмы, в Пули-Чархи не успевали расстреливать, лидеров Парчама рассовали по заграницам послами. Действия Амина как раз и привели к массовому бегству из страны и оживлению исламской оппозиции.
Что ещё хуже: произошёл раскол советнического аппарата: посольство и резидент КГБ приняли сторону Парчама, а аппарат Главного военного советника и ГРУ — сторону Халька. Очевидцы описывают, что в то время на совещаниях в посольстве едва до мордобоя не доходило.
Решение о вводе войск принималось осенью 1979 года, на основании данных КГБ. Категорически против выступил маршал Огарков, причём дальнейшее он предсказал очень точно: американцы откроют массированную помощь моджахедам и будет только хуже. Сыграло свою роль то, что изначально за вторжение был Андропов, и ему удалось переманить на свою сторону Устинова. Брежнев и Суслов относились к идее вторжения скептически — но им не понравилось, как Амин обошёлся с Тараки, которого Брежнев знал лично.
Далее … дальше все знают что произошло. Война оказалась не на несколько месяцев, войска не были к ней готовы. Лидер Парчама Бабрак Кармаль как оказалось крепко любил заложить за воротник, а вот воевать он не хотел, говорил что «Советы ввели войска, вот они пусть и воюют». Однако, в период 84–85 годов подразделениям спецназа удалось наладить перехват караванов с оружием, а в 1985 году — был запущен процесс национального примирения. Четыре из семи партий Пешаварской семёрки решили прекратить войну и войти в состав коалиционного правительства. В ответ афганское правительство прекратило притеснение религии, и разрешило частное предпринимательство. По факту оно и так там всегда было — и предпринимательство и торговля. Нерешённым был вопрос земель — они были отобраны без какой-либо компенсации. Пока что феодалам вернули их родовые дома и участки земли, которые они могли обрабатывать без привлечения наёмного труда. Что делать дальше — было непонятно, стоял вопрос о компенсации.
Те из феодалов, которые могли контролировать какие-то уезды — были назначены на посты в армии, а их незаконные вооружённые формирования стали законными.
В целом всё не слишком-то изменилось. Был «кангадарский принц», который творил такое, что и не выскажешь. Были договорные уезды. Проблема была вот в чём: во время национального примирения все усилия были направлены на интеграцию примирившихся лидеров партий в национальную структуру и подготовку выборов в Волуси Джиргу. Про Хальк пока забыли — а вот они то, как раз и не собирались ничего забывать…