У Кузи на лице мелькнуло удивление, мелькнуло и сменилось горьким изгибом губ:
‒ Я бы и хотела об этом не забывать, ‒ она чуть помедлила, словно решаясь на что-то, а потом продолжила, глядя на меня со значением: ‒ Но мне сложно быть в этом уверенной. В конце концов, вышить тебе что-то за деньги могут многие.
‒ Вон оно как... ‒ протянул я озадаченно и, отступив на шаг, окинул Кузю испытующим взглядом. ‒ А говорила, что «материалистка»...
Наташа прищурилась на меня с вызовом, но промолчала.
‒ Слушай, ‒ спросил я, ‒ а зачем тебе всё это? Ну, в смысле, ты же хотела сделать своего мужа самым счастливым человеком? Уже скоро ты его получишь ‒ и давай воспитывай.
Кузя покосилась куда-то вбок.
‒ Скоро ‒ это потом, ‒ буркнула невнятно и добавила с каким-то вызовом: ‒ А сейчас я твоей Мелкой иногда завидую.
‒ Да там нечему завидовать! ‒ воскликнул я.
‒ Да знаю я! ‒ в тон мне тут же ответила Кузя. ‒ Ты просто не понимаешь!
‒ У-у-у-у-у... ‒ негромко и тоскливо завыл я вверх на ущербную луну. Ещё раз проворачиваться через ту же самую мясорубку очень не хотелось. ‒ Ладно, ты ‒ не одна. То, что ты стала рулить девчонками, и как ‒ хвалю. А вот с Арленом ‒ феерический провал. И не потому, что он сломал руку, ‒ Наташа посмотрела на меня с удивлением, и я счёл необходимым уточнить: ‒ Хотя и это плохо. Я понимаю, что Мэри ‒ симпатяжка, а Арлен ‒ мутный. Но приятны ли люди с той стороны, неприятны ли с нашей ‒ в этом мы будем разбираться потом, когда они перестанут оспаривать наше право самим определять свою жизнь. Знаешь, это как в войну: какие из немцев на самом деле хорошие, а какие не очень, разбирались уже после взятия Рейхстага. А пока здесь ‒ мы, а там ‒ они. И в этом не надо путаться.
Кузя вдруг улыбнулась.
‒ Я бы предпочла «мы» покомпактнее, ‒ ладони её сложились вокруг майки, словно лепя снежок.
Я огляделся вокруг и заговорил уже спокойнее:
‒ Давай об этом поговорим потом, в другой обстановке. А пока самое главное: если ты хочешь быть не одна, и это «не одна» включает и меня... ‒ я сделал паузу и вопросительно посмотрел на Кузю.
Она коротко втянула сквозь зубы воздух, замерла так на миг, а потом согласно двинула головой, еле-еле, чуть заметно.
«Молодец, ‒ прошёлся я по себе бритвенно-острым сарказмом, ‒ кто-то берет под свою руку крепости и племена, а кто-то ‒ пригожих девиц, да одну за другой. Может, Кузя сегодня и выступила дурочкой, но для тебя-то это ‒ постоянная роль...»
Я кхекнул, прочищая горло, и постарался завершить фразу ровным голосом:
‒ ...то тебе надо научиться согласовывать свои поступки с моими планами.
‒ Но я же их ещё не знаю! ‒ неподдельно возмутилась Наташа и посмотрела на меня с надеждой.
‒ И не будешь, ‒ согласно кивнул я, ‒ поэтому свои женские «поступки» предварительно обсуждай со мной.
‒ Что, все? ‒ поразилась Кузя.
‒ А их что, так много? ‒ подивился я.
Она громко фыркнула. Этим, в общем-то небогатым звуком, ей удалось выразить высшую степень своего превосходства.
Я тяжело вздохнул, готовясь уступать:
‒ Те, что могут выплеснуться последствиями за пределы класса.
Она задумалась, что-то прокручивая в голове.
‒ Идёт! ‒ довольно блеснула глазами.
‒ Ладно, ‒ сказал я недовольно, ‒ на сём договорились. Дай, ‒ забрал платок, а потом потянул майку из её рук.
‒ Эй, эй, ‒ она вдруг вырвала у меня эту тряпицу и торопливо спрятала её за спину, чему-то криво при этом улыбаясь. ‒ Я же обещала!
‒ Ну… Тогда пошли, ‒ я предложил локоть, и она тут же за него уцепилась.
На подходе к лагерю я почувствовал, что Кузю начинает нервно поколачивать. Покосился: у неё опять начали срываться слезы.
‒ Что? ‒ я остановился и озабоченно посмотрел ей в лицо.
‒ Страшно... ‒ прошептала Наташа и попыталась ткнуться лбом в моё плечо.
‒ Вот не надо... ‒ я мягко увернулся и подумал обречённо: «Началось... Да как быстро...»
Кузя горестно вздохнула, постояла, глядя куда-то в сторону, потом двинулась вперёд. Я молча пристроился рядом. На душе было муторно, словно на мне неожиданно повис крупный долг ‒ и когда только успел?!
Первым со скамьи нас заметил Алексеич. Он курил, прикрывая огонёк папиросы ладонью.
‒ О, ‒ произнёс негромко, скользнул цепким взглядом по мокрым дорожкам на Кузиных щеках и кивнул мне с одобрением.