‒ И как ты на это смотришь? ‒ поинтересовался я у Мелкой.
Взгляд у неё стал напряжённым.
‒ А ты что-нибудь уже думал о лете? ‒ она пыталась говорить непринуждённо, но напряжённо поджавшиеся пальцы выдали её с головой.
‒ Да, ‒ кивнул я, ‒ думал. В июне у тебя переводные экзамены. А на июль-август я бы тебя с Софьей на море отправил, куда-нибудь в Крым.
Глаза у Мелкой радостно распахнулись.
‒ Ух! ‒ она засияла восторженной улыбкой, а потом легла обратно, устроив голову на сгибе локтя, ‒ как здорово! Я на море никогда не была...
‒ Хочешь, значит поедешь, ‒ невольно заулыбался и я.
‒ А ты? Ты с нами? Или?..
Я оторвался от массажа и задумчиво почесал затылок.
‒ Ну, я же олимпиаду выиграл. В июне буду здесь, а вот июль выпадет ‒ сборы, потом Лондон... А вот август я рассчитывал провести вместе.
‒ Ура! ‒ свободная стопа Мелкой радостно замолотила воздух. Потом я расслышал негромкое: ‒ Теперь буду мечтать.
Где-то за моей спиной послышался хлопок двери, шлёпанье босых ног, и в комнату зашла Кузя, уже успевшая переодеться обратно в школьную форму.
‒ Чем это вы тут занимаетесь? ‒ спросила она с подозрением и подошла поближе, разглядывая. ‒ О! Это всё меняет, ‒ воскликнула обрадованно.
‒ В смысле? ‒ обернулся я на неё.
‒ Кто крайний? ‒ заозиралась она.
‒ Да нет, ты не так поняла, ‒ сказал я, ‒ у Томки судорога была. Прошло? ‒ наклонился я к Мелкой.
‒ Ага! ‒ подскочила та. Блеснула улыбкой, бросила «я в душ» и ускакала.
Я зашевелился, собираясь вставать, но не успел.
‒ Да нет, ‒ сказала Кузя, придержав меня за плечо, ‒ это ты не так понял.
Сказав это, она рыбкой нырнула мимо меня на диван. Торопливо умостила на меня стопы, провела руками, поправляя сзади юбку и сказала умирающим голосом:
‒ Андрей, мне та-а-к плохо... Помоги, будь товарищем, а?
‒ Что, заездил девочку? ‒ усмехнулся я, разглядывая розовые аккуратные пальчики.
Кузя приподнялась на локте, повернула голову и с интересом покосилась назад, на меня. Потом довольно воскликнула:
‒ Эврика! ‒ и с энтузиазмом ткнулась лбом в подушку, ‒ это ты хорошо и вовремя сказал, ‒ а потом заканючила, требовательно помахивая узкими стопами прямо перед моим лицом: ‒ Ну, давай, Дюш, не вредничай.
Тут я понял, что в такой ситуации человек слаб, очень слаб, особенно если он ‒ мужчина.
‒ Что «эврика»? ‒ поинтересовался, сдаваясь, и осторожно, будто опасаясь укуса, взялся за стопу.
Наташа вздрогнула, словно по ней пропустили ток, и забыла дышать.
‒ Щекотать не буду, ‒ успокоил её я.
‒ Ага, ‒ невнятно пробормотала она, расслабляясь.
Второй рукой я взялся за лодыжку и начал медленно вращать стопу.
‒ Так что за «эврика»?
‒ Ты! ‒ Кузя, выбросила руку и не глядя ткнула в мою сторону указательным пальцем, ‒ ты навёл меня на мысль с ещё одним вариантом мсти.
‒ О, женщины... ‒ вздохнул я, ‒ кто о чём... Между прочим, Тыблоко ‒ далеко не самое плохое, что могло бы быть в нашей жизни.
‒ Знаю, ‒ откликнулась Кузя разморённым голосом, ‒ классная тётка. Но спуску ей давать нельзя.
Я насмешливо фыркнул и перешёл к вращению стопы в другую сторону. Смотреть при этом старался напротив, на книжные полки в шкафу, заставляя себя читать названия на корешках. Приходилось задирать голову ‒ глаза своевольничали, желая получше рассмотреть трогательно беззащитные девичьи подколенные ямки.
‒ А наивного ребёнка ты зачем пугала? ‒ спросил я.
‒ Да не трогала я твою Мелкую! ‒ Кузя удивлённо приподняла голову.
‒ Я не о ней, ‒ строго сказал я.
‒ А-а-а... ‒ протянула Наташа после некоторых раздумий. ‒ Поняла. Оно само.
‒ Само... ‒ проворчал, перейдя к растиранию основания пальцев, ‒ а вот спросила бы Томка, за что тебе наказание, что бы пела? Или меня бы потом спросила о том же...
‒ А ты что, ей не рассказывал? ‒ неподдельно изумилась Кузя.
‒ Представь себе.
‒ П-ф-ф... Я была уверена... ‒ в голосе у Наташи появились виноватые нотки. ‒ Надо же... Удивил.
Она вывернула голову, словно пытаясь разглядеть себя между лопаток, и покосилась на меня.
‒ Самоуверенность ‒ это основная угроза для тебя, ‒ наставительно сказал я и начал сгибать ей пальцы то в одну и другую сторону.
‒ Соколов, ‒ мелко захихикала она в ответ и уронила в изнеможении голову, ‒ ты куда-то не туда смотришь. У тебя на потолке фресок нет.