А значит – война.
Я прожил в Америке достаточно долго, чтобы понять – да, могут. Могут напасть. Они от англичан переняли дурную привычку – без предупреждения бить в челюсть. И у нас проблема лидерства. Они лидеры, а мы на это х… забили.
Вот мы, русские – не напали бы. Мы можем делать гадости, мы можем угрожать и давить. Но Россия очень редко на кого-то сама нападала. А вот США нападают постоянно. Нам для такого поведения никогда не хватало уверенности в своем праве. А у них ее в избытке.
Хотите пример? Афган. Когда США ушли оттуда – двадцать лет спустя, потратив триллион долларов – ведь никто не покаялся. Мы уходили из Афганистана с четким пониманием того что мы были не правы. А американцы и сейчас считают, что они были правы. Это афганцы были неправы, что убивали их.
Почему я?
Неужели нет никого другого?
То что произошло в том мире, откуда я… короче, это еще не произошло здесь. Но сам факт того что я тут появился – говорит о том, что почему то именно мне тот кто свыше – доверил исправлять напоротые ошибки.
А с Ним – не спорят.
А потом – я вспомнил притчу.
Одному человеку казалось, что он живёт очень тяжело. И пошёл он однажды к Богу, рассказал о своих несчастьях и попросил у него:
– Можно, я выберу себе иной крест?
Посмотрел Бог на человека с улыбкой, завёл его в хранилище, где были кресты, и говорит:
– Выбирай.
Зашёл человек в хранилище, посмотрел и удивился: "Каких только здесь нет крестов – и маленькие, и большие, и средние, и тяжёлые, и лёгкие". Долго ходил человек по хранилищу, выискивая самый малый и лёгкий крест, и, наконец, нашёл маленький-маленький, лёгонький-лёгонький крестик, подошёл к Богу и говорит:
– Боже, можно мне взять этот?
– Можно, – ответил Бог. – Это твой собственный и есть.
К утру – я не выспался, но по крайней мере был в определенном ладу сам с собой и уже намечал, что делать.
К счастью – в доме почему-то не было Раисы Максимовны. Не уверен, что я смогу этот пережить, да и Раиса Максимовна может оказаться человеком наблюдательным. Хотя чего тут…
Еще раз подошел, посмотрел в зеркало. Да… бей жида политрука, морда просит кирпича. За что мне все это?
Спустился вниз, по пути наткнулся на дежурного офицера девятки. Тот встревожился.
– Михаил Сергеевич. Вам плохо?
– Завтрак готов? – спросил я чтобы хоть что-то спросить
Офицер замялся. Я посмотрел на часы – господи, пяти еще нету.
Угораздило же меня.
– Кофе сварите – буркнул я – я у себя
Конечно, домик тут… у меня в США лучше был. Хотя на дворе всего лишь восьмидесятые, середина, но все же…
Вот мне интересно. Зачем он и народ в черном теле держали и сами…
– Мы скромные люди… коммунисты.
– Мы. Николай Второй…
– Что?!
– За себя говори, скромник. Ты знаешь, что в магазинах ни мяса, ни рыбы, ни товаром нормальных – ничего нет
– Это ложь! Ты что, Радио Свобода наслушался?
– Не веришь, сам иди и посмотри, пропагандист. Знаешь, что такое – зеленое, длинное и колбасой пахнет
– Антисоветчик!
– Я реалист. Вы, коммунисты – забыли про то, что людям иногда и кушать надо. И не картошку, а иногда и фрукты. И обувь с одеждой нужны, да не один костюм на сезон
– Обрастание имуществом!
– Опять лозунги. Сам то ты…
– У меня ничего своего нет!
– В том то и проблема, Михал Сергеич. В том то и проблема. Знаешь, как мне один умный человек сказал?
…
– Прежде чем доверить кому-то свои деньги, спроси, а как у него со своими. Если у него со своими никак – значит и у тебя скоро тоже будет. Никак.
Рабочий день – в СССР кто не работает, тот не ест. Пора и на работу.
Подали машину. Мне как члену Политбюро полагалась не Чайка, а ЗИЛ. Правда, небронированный.
С интересом огляделся. Береза карельская, кожа. Но садиться неудобно, мотор слышно даже через звукоизоляцию. Не Мерседес, в общем.
Ладно, у других и этого нету. Главное сейчас вести себя тише воды ниже травы – я уже сказал старшему смены прикрепленных, что у меня голова раскалывается и спал плохо – он понимающе покивал, водитель поделился аспирином. Какие-то косяки можно списать на головную боль и недосып, но не все. Пока надо быть предельно аккуратным – к счастью актерствовать в чужой стране меня научили хорошо.