– За что, дяденька милиционер? – невинным голосом завизжал воришка и стал оглядываться по сторонам, выискивая сочувствующих пассажиров.
– Подними! – приказал Пётр и указал рукой на сумочку.
– Это не моя! – нагло ухмыльнулся пацан.
– Ты её срезал!
– А чем? У меня в руках-то ничего нет! А докажи! Граждане хорошие! – завопил воришка, обращаясь к пассажирам. – Посмотрите, что у нас, в нашем славном, героическом городе делается! Детей уже ни за что, ни про что ловят! Совсем милиция распустилась! Лучше бы город от бандитов очищали! С настоящими бандитами им слабо воевать, так они на детей теперь накинулись!
Народ в трамвае в разнобой загудел. Мнение пассажиров как всегда разделилось пополам. Никто ничего не видел, но одни осуждали, а другие одобряли действия милиционера. У Петра опыта работы с малолетними преступниками не было, и он даже немного растерялся от такой наглой напористости воришки. Тот с самым невинным видом оглядывал публику и плакал, причём в его глазах стояли самые настоящие слёзы. Сердобольные старушки зачастую не замечают того что нужно было бы замечать и видят то, что можно было бы и не видеть, но они всегда всё знают. Толком не зная в чём дело, они стали недовольно шикать на милиционера:
– Посмотрите только. Такой здоровый милиционэр, а пристал к малому дитю! Отпусти, ему же больно! Ухо мальчику оторвёшь! Посмотри, парнишка уже совсем посинел весь!
– Гражданочка! – Пётр обратился к молодой девушке, у которой срезали сумочку.
Но та так увлечённо читала книгу, что совершенно ничего вокруг себя не замечала. Пришлось тронуть её за плечо. Трамвай уже остановился на остановке «Дворцовая площадь», и водитель терпеливо дожидался, когда, наконец, разрешится конфликт. Часть пассажиров с задней площадки не поняли в чём дело и недовольно загомонили.
– Водитель, давай, трогай! Чего стоим? Мы на завод опаздываем! Ты за нас объяснительные писать не будешь! – кричали только что вошедшие.
Молодая женщина обернулась и у Петра перехватило дыхание. Перед ним стояла его жена. Именно такой он запомнил её в последний раз перед той роковой командировкой. Пётр даже тряхнул головой, прогоняя наваждение, но девушка, так похожая на его погибшую жену, ему улыбнулась, а затем спросила до боли знакомым голосом:
– Вы что-то хотели, товарищ милиционер?
От неожиданной встречи с прошлым, он ослабил захват, а шустрый паренёк, улучшив момент, вырвался из рук Петра и, толкнув женщину прямо на него, мгновенно выскочил из вагона трамвая и стремглав помчался прочь.
– Ваша сумочка! – только и сумел произнести Пётр, чуть ли не с открытым ртом глядя в глаза девушки.
Та смутилась от такого пристального взгляда молодого мужчины и опустила голову. Тут она заметила, что вместо сумки у неё в руках только её ручки, и вновь подняла голову. Её глаза теперь были полны ужаса. Сумки не было. От волнения она даже не потрудилась повнимательнее осмотреться вокруг. Пётр наклонился, поднял с пола сумку и подал ей.
– Воришка у вас только что сумку срезал, а вы так увлечённо читали, что даже ничего не заметили!
– Простите, я такая рассеянная, особенно когда читаю книги. Они такие увлекательные, – тихо пробормотала девушка и покраснела от стыда.
– Ну, молодёжь пошла! Одна прям как ворона – сумку свою укараулить не может, а другой – жулика упустил! Тоже мне милиционэр! – заворчала та же самая старуха, которая только что с остервенением защищала воришку.
– Ну так, мы едем или нет! – закричали недовольные пассажиры с задней площадки.
– Действительно, товарищ милиционер, вы уж решайте побыстрее: едем мы дальше или нет? – высовываясь из своего закутка поинтересовался пожилой водитель трамвая.
Пётр не слушал водителя трамвая – он растерянно посмотрел на до боли знакомые черты девушки.
– Спасибо вам, товарищ милиционер! – произнесла она.
– Ты бы растеряха хотя бы свою продуктовые карточки проверила! Мало ли что! Шлындают тут всякие, а потом вещи пропадают! – встряла в разговор всё та же старуха и почему-то подозрительно посмотрела на Петра.