В лесу, через который пролегала дорога, уже стемнело. Луна взошла над ветвями, превращая обычную жёлтую дорожную пыль в серебрящуюся реку. Повезло хоть с полнолунием, так бы вообще ни зги не видно было, пришлось бы на ощупь тащиться.
Когда ребята миновали лесок и вышли к перекрёстку с трактом на город Арханин, стало ясно, что далеко они не уйдут. Шутка ли? Днём они вдвое быстрее могли сюда добежать, а ведь теперь им предстояло идти по тракту всего ничего, а затем сворачивать на тропу меж полей, а там всего одна деревушка крохотная и всё – лес. Хотя Хархер уверял, что тропа имеется, да только вот ходил он по ней, небось, последний раз ещё когда Нарела и на свете не было, так что чего там от той тропы осталось – неизвестно.
Тракт был натоптанный, колеи глубокие. Такие, что кое-где проще было по обочине обойти. Что здесь осенью будет, когда самые дожди начнутся, страшно и представить! Правда, король Марэус грозился вскоре и за эти дороги взяться, да пока что только местные своими силами что могли, то и делали.
– Говорят, что на юге есть дорога через всё королевство! Из Амероля в Нэвэрет. От берега до берега, представляешь? – негромко, но с воодушевлением сказала Вэри. – И вся мощёная! Это ж сколько камня ушло? Говорят, что её лет сто строили!
– Вот и нашу построят через сто лет, – недовольно буркнул Нарел и потянулся застегнуть пуговицы огромной провонявшей куртки.
Вэри и сама сейчас выглядела нелепо. Если б не коса, перекинутая через плечо, Нарел бы её за парня принял. Если бы первый раз встретил. Но её он знал с детства, и сейчас, даже так, она для него была самой хорошенькой. В длинной рубахе бурого цвета, вытянутых на коленках штанах, которые пришлось подвязать верёвкой, чтобы не спадали, и кое-где меховой курточке – куда моль не добралась – которую она пока несла на плечах, не продевая руки в рукава. Ночью пригодится, уж точно! Вон, уже туман подниматься начинает.
Поворот на тропу они бы пропустили, если бы не поле, раскинувшееся по правую сторону дороги до самой Кручени – невысокой горы, отделявшей населённую область от владений Ситорга – лесного бога. Что делает храм Далина среди лесов, спрашивать было неуместно. Где ещё его строить-то? Какой народич захочет жить рядом с такой-то штукой? Впрочем, говорят, что в больших городах его статуи стоят в храмах наравне с остальными богами. Видимо, чтобы Тёмный бог не обижался и не приходил мстить горожанам, которые светлую богиню Феррию – его противоположность – почтили, а его забыли.
По тропе пробирались ещё полчаса, дошли до края поля и уткнулись в узкий ручей.
– Нет уж, хватит! – не выдержал Нарел. – Это пускай Хархер голышом бежит через лес! А я дальше, пока солнце не встанет, и шагу не сделаю! Ничего с этим Далином за ночь не сделается! А в лесу зверья достаточно, ещё напоремся на кого, а у меня ни меча, ни даже палки!
Вэри возражать не решилась – принялась оглядываться, подыскивая, где бы устроиться на ночлег. Спать легли голодными. Не то чтобы они костёр не могли развести, но было как-то боязно вблизи от дороги к себе внимание привлекать. Всё же они вдвоём, а Вэри – девица, на таких охотников много сыщется.
Старик Хархер хоть и был сумасшедшим, но в походах смыслил. Из мешка, что тащил Нарел, ребята достали тонкое, но плотное одеяло, и, судя по тому, насколько оно было чистым по сравнению с остальным, оно оказалось заговорённое. Да, за такую ценность можно было бы и пару овец купить! И уж лучше никому её не показывать.
Они улеглись на бережку, поплотнее натянув капюшоны и завернувшись в одеяло, чтобы, не дай боги, какая дрянь не забралась, и затихли. Вэри лишь пару раз вздохнула – один грустно, а второй вроде бы счастливо – и тихонько уснула. А Нарел ещё часа два лежал, дыша ей в затылок. Вроде как страшное дело им выпало. Да и день был ужасный! Можно сказать, жизнь кончена без меча-то…
Только вот он всё равно не мог сдержать улыбку, прижимая посапывающую девушку к груди.
Проснулся Нарел от негромкого фырканья неподалёку. Потянулся, повернулся и увидел Вэри, склонившуюся к реке. Девушка, засучив рукава, плескала себе в лицо, сгоняя сон. В утренних лучах тоненькие волоски, выбивающиеся из косы почти как усики в колоске пшеницы, казались сияющими лучиками солнца. Ворот рубахи был расстёгнут и приспущен.
Нарел нахмурился, встал и подошёл к подруге.