— О ваши полные имена язык сломать можно, — утверждала она.
Эн появилась в нашей группе недавно. Чернокудрая красавица, она сразу мне понравилась. И я добился своего: она стала дружить только со мной.
В конце каждой декады мы собирались в нашем доме. В теплую погоду Ната накрывала стол прямо в саду, и это были незабываемые вечера. Эн тогда пришла в наш дом впервые.
— И это ваша управляющая, о которой ты столько рассказывал? — с брезгливым презрением поинтересовалась она, разглядывая Нату.
Мне сразу же не понравились эти слова, но я промолчал. А дальше было хуже. Эн глумилась над Натой как хотела, отпускала глупые шутки, хохотала, не замечая, что ее остроты ни у кого веселья не вызывают. Женщина, заменившая мне мать, только улыбалась. А я медленно сатанел.
Наконец Эн совсем уже разошлась. Сказала что-то о чести, о предках… Скажи она это мне, я бы точно дал в глаз, не посмотрел бы, что девушка. И я собирался уже именно это и сделать, но Ната меня удержала. Она положила на стол руки и со спокойной улыбкой посмотрела в глаза своей обидчице.
— Я — сержант Десантных Войск Военно-Космических Сил Земной Федерации, — сказала Ната негромко, но в наступившей тишине ее услышали все. — Не к лицу мне делить свою честь с дурно воспитанным ребенком. Это — твоя девушка, Кит?
— Теперь уже не моя, — со злостью сказал я.
— Не убивай свою любовь из-за меня, Кит. Я не могу требовать от тебя такой жертвы.
— А я не могу любить тех, кто унижает тебя, Ната, — сказал я.
И это был честный ответ.
— Спой нам, Ната, — попросил кто-то из парней, нарушая звенящую тишину.
— А что спеть? — спросила она, беря в руки гитару.
На Эн она не обращала никакого внимания, словно и не было ее с нами. Все остальные невольно начали поступать так же.
— "Звезду по имени Солнце"…
Это был неизменный ритуал всех наших встреч. Не могу сказать, чем именно цепляла нас эта мрачная песня. Она сама по себе мало кого могла оставить равнодушным, но дело было еще и в Нате тоже. Как она пела, закрыв глаза и почти не разжимая губ… И пусть ее голос был далек от идеала, да и в ноты она попадала не всегда… это было уже совсем неважно.
На всю жизнь врезались мне в память ее профиль, гитара в тонких, покрытых сеточкой старых шрамов руках и бессмертные строчки:
Белый снег, серый лед На растрескавшейся земле Одеялом лоскутным на ней Город в дорожной петле А над городом плывут облака Застилая небесный свет А над городом желтый дым Городу две тысячи лет* Прожитых под светом звезды по имени Солнце…Потом, в глубине сада, я видел, как Эн подошла к Нате. Они долго разговаривали, а на прощание обнялись. Не знаю, о чем шел разговор, но они с тех пор стали лучшими подругами. И мы с отцом сразу же, на собственных шкурах, ощутили значительное усиление женского фронта!
— Режим с прижимом, — приговаривала Ната, поднимая нас чуть свет и заставляя трудиться в саду.
— Не ной, Кит, сельский труд тебе только на пользу, — вторила ей Эн.
А потом они на славу угощали нас собственноручно приготовленным обедом, а там и ужином; счастливые и уставшие мы заваливались спать до утра…
… Блинчики с малиновым вареньем были великолепны. А так же запеканка с сиропом-дайсотати и черный терранский кофе, бережно хранимый в шкафу для торжественных случаев. Отец, как всегда молчаливый и сдержанный, сегодня казался чем-то угнетенным. Но он ничего нам не сказал. Скажет, когда и если посчитает нужным. А расспрашивать без толку.
Я ушел в сад, стал собирать и укладывать в ящички яблоки. Перебирать, откладывать в сторону порченые, из них Ната выгонит замечательный сок. Работа, рутинная и нехитрая, странным образом успокаивала. С чего я нервничаю, интересно?
Вернувшись к дому, я вдруг услышал голоса: Ната и отец разговаривали на кухне. Похоже, они так и просидели за столом все это время. Я услышал, что говорит отец, и передумал входить.
— Ната, я люблю тебя.
Долгая пауза.
— Не верю.
Почудилось или и впрямь в голосе Наты прозвучала обида?
— Почему?
— А ты на меня посмотри, Ник. Повнимательнее. Посмотрел? Понял?
— Нет.
— Значит, дурак, — хладнокровно отрезала она.
Я так и подпрыгнул. Это отец-то дурак? Командующий Пятым Объединенным Военно-Космическим флотом — дурак?!
— Зачем ты меня обижаешь? — тихо спросил отец.
— Ты уже обидел меня, Ник.
— Я не понимаю тебя. Прости.
— Я — не могу понять тоже. Зачем? Я прожила в твоем доме почти двадцать лет; зачем, Ник? Ты убиваешь нашу дружбу.