— Ладно, с этой загадкой я разберусь. И разберусь в ближайшее время!
После чего перехватил мой удивленный взгляд и добавил несколько угрожающе:
— Ненавижу тайны!
— Не нравится мне все это, — в тысячный, наверное, раз пробурчал Фрей, и Мышка поддержала его слова негромким рыком.
Я с хрустом сжала и разжала кулаки, не давая себе сорваться на нервный крик. Да, мне тоже очень не нравилось все происходящее. Я понятия не имела, что именно задумал Морган, а он не соизволил объяснить свои действия.
После неприятного происшествия, приключившегося с Фреем, мы все-таки добрались до обеденного зала, и там лично я, пытаясь забыть волнение за приятеля, самым неприличным образом объелась, если не сказать грубее — обожралась. Морган был не в курсе, насколько сильный аппетит пробуждала во мне теневая сторона моей натуры, поэтому следил за мной, все более округляя от удивления глаза. Даже Фрей, за время нашего совместного приключения вроде как привыкший к тому, сколько еды может в меня влезть за раз, и то периодически косился на меня, одобрительно хмыкая при этом.
— Глядишь, скоро на человека станешь похожа, — сказал он, когда я в очередной раз положила себе добавки. — А то одна кожа да кости.
— Да, но подобное проявление аппетита в замке рода Ульер сочтут непозволительным и даже вульгарным, — пробормотал Морган.
Я замерла, так и не донеся до рта вилку. Это еще почему? Помнится, Арчер не имел ничего против.
— Драконы считают, что женщина должна быть тонкой и звонкой, — ответил на невысказанный вопрос, застывший в моих глазах, Морган. Криво усмехнулся. — Естественно, как и любые сумеречные создания, они обладают повышенным аппетитом. Хотя, пожалуй, до тебя им далеко. И та же нейна Деяна, уверяю, очень любит поесть. Но не может позволить продемонстрировать это на людях. Поэтому она имеет обыкновение плотно отобедать в своих покоях, а потом спускается в общий обеденный зал и там демонстрирует полное пренебрежение к еде.
— Я же говорю, психи эти драконы! — радостно заключил Фрей. — Глупость несусветная: запираться у себя, дабы никто не увидел, как ты ешь, а на людях демонстративно один листик салата жевать.
— Так что на твоем месте, Тамика Пристон, я бы поумерил свой аппетит, — завершил Морган, словно не услышав высказывания Фрея.
Я недовольно передернула плечами. Мне не нравилось, когда меня называли полным именем. Но с другой стороны, лучше уж «Тамика», чем «паучок».
— Если ты поможешь мне вытащить Арчера из замка, то вряд ли мы будем когда-либо приглашены нейной Деяной на семейные праздники рода Ульер, — неловко отшутилась я. — Так что не переживай по этому поводу.
— А я и не переживаю. — Морган пожал плечами. Перегнулся через стол и вкрадчиво напомнил, глядя мне в глаза: — Если я помогу тебе вытащить Арчера из замка, то или он, или я, или, чем боги не шутят, мы оба в кратчайший срок после этого погибнем. Полагаю, мертвому мне будут без разницы все ваши праздники. А если умрет Арчер, то тебе тем более не быть званой гостьей в замке рода Ульер.
«Ну, это мы еще посмотрим», — едва было не ляпнула я, но в последний момент сдержалась.
— И дался тебе этот Арчер, — благодушно влез в нашу беседу Фрей. Как я уже успела понять за время нашего знакомства, будучи сытым, он приходил в хорошее расположение духа и любил предаваться рассуждениям на отвлеченные темы. Вот и сейчас он откинулся на высокую спинку массивного стула и сказал: — Понятия не имею, что именно вы там не поделили…
— Вот и не лезь со своими непрошеными советами, если не имеешь понятия о причинах нашей вражды, — резко осадил его Морган. — Поверь: просто так люди злейшими врагами не становятся.
Фрей вряд ли ожидал такой отповеди, поэтому обиженно насупился и засопел.
А Морган между тем скомкал салфетку, которая лежала у него на коленях, отбросил ее в сторону и встал, после чего холодно произнес:
— Вижу, вы утолили свой голод. В таком случае проследуем в мой кабинет. Там мы обсудим то, каким образом нам надлежит попасть в замок рода Ульер. А еще я собираюсь проверить одну вещь.
И его глаза мрачно блеснули при этом.
Фрей мигом подобрался, сообразив, что Морган, по всей видимости, намекает на него. И он оказался прав в своих предположениях.
И вот теперь мы стояли в темной комнате, и Фрей в одна тысяча первый раз простонал:
— Не нравится мне все это!
И я понимала беднягу. Морган, едва только Фрей сделал шаг, пересекая порог, взмахнул рукой — и мой приятель оказался заключен в бледно-зеленую сферу, по поверхности которой то и дело плыли радужные разводы. Нет, никаких неприятных ощущений она, судя по всему, Фрею не доставляла. Но это было как-то… невежливо, что ли. Морган вполне мог сначала объяснить свои намерения, а потом уже начинать действовать.