– Значит так, пожарь яичницу, там яйца вроде оставались. Я в магаз, скоро буду…
Кира молча, но очень злобно посмотрела на Гену:
– Чего еще прикажите?
– Так, и давай без этого дурацкого псевдонима!
– А что это он дурацкий?
– Кира Лав – это что то из девяностых, с огромными сиськами и пухлыми губками. Открывая рот под фанеру! А Люба Кирьянова -это что то наше – родное! – Пояснил Гена и не дожидаясь ответа, снова покинул кухню.
Кира, она же Люба, молча кивнула. Что сейчас с ним спорить? На данный момент, именно он хозяин положения. Придется согласится, с этим хамоватым, спивающимся неандертальцем. Хотя....Может он не такой и неандерталец....
Спустя примерно пол часа, Люба и Гена завтракали на маленькой кухне, как говорится, чем бог послал. А если быть точным, то что Булашкин притащил из местного гастронома. От Любы требовалось малое, пожарить четыре, уже сомнительного вида яйца. С горем по полам, она справилась. Хотя и по ложа руку на сердце, давненько этим не занималась. Прислуга в ее огромной квартире, справлялась со всеми обязанностями с лихвой. Долго мучаясь, как зажечь старую как свет плиту, она все таки справилась с заданием.
Булашкин принес свежий, даже еще теплый батон. Не нарезанный, не упакованный, но чертовски вкусный. Отламывая горбушку, Люба даже улыбнулась. Это было по детски приятно и вкусно. Пол палки " докторской " колбасы. И два, реально очень красных и спелых помидора. Когда Люба их разрезала, сладкий сок брызнул по столу. А темно зеленая, спелая мякоть, напомнила детские поездки на Азовское море. Когда мама брала с собой, хлеб, вареные в крутую яйца и такие же, спелые южные помидоры. Ох, как же было вкусно, сидеть на старом покрывале, после купания в теплом море и прикусывать по очереди хлеб, яйцо и помидор. Какие же все таки мелочи, могут радовать душу – подумала Люба и улыбнулась.
– Ну, как говориться кушать подано, садитесь жрать, пожалуйста! – Гена в предвкушении протер руки и схватил кусок булки, бросив на нее колбаску и прикусив все это – сладким томатом.
Любе показалось, что этот растрепанный мужик, в общем то может и не такой страшный, каким она его представляла.
– Ты смотри ка – с набитым ртом добавил Гена – яишенка то, не пригорела даже!
Известная певица, сидела на шестиметровой кухне и смотрела, как небритый и опухший мужик, как варвар, жрет яичницу. Но почему то, ей не захотелось кинуть в него, чем то тяжелым. И даже наоборот....Люба подала ему салфетку:
– Вот, возьми…
Булашкин взял из рук поп дивы кусок бумажки:
– Сильву пле…То есть мерси! – Гена махнул рукой – в общем спасибо!
Люба ухмыльнулась. Совместные алкогольные возлияния, сближают. А может, просто он с таким аппетитом, жрет ее яичницу?
После сытного завтрака, Булашкин, как и полагается настоящему мужику, принял горизонтальное положение. Телевизор из его комнаты, молол какую то чепуху. Люба медленно прошла по коридору и встала у его двери. Она прислушалась. Знакомый голос…Ну конечно…Это был тот самый, мерзкий ( по крайней мере в последнее время ) голос, Антонины Смычкиной.
Люба замерла....В какой то момент Смычкину перебил громкий звук, Гениной отрыжки. Поп дива, из за двери покачала головой. Ну типичное мурло. Лежит наверно яйца почесывает, да отрыгивает. Представив все это, Люба наморщилась.
Она слушала знакомые позывные. Горе журналистка, вещала с экрана, какая все таки мерзкая, эта певица Кира Лав. Как же так можно, относиться к беззащитным женщинам. Которых колотят мужья, по чем зря. Понимая масштабы трагедии, Люба задумалась. Дело действительно серьезное. Волна, людского не понимания, растущая с огромной силой, могла потопить ее и Антона с головой. Как показывает практика, люди чаще всего ведут себя как стадо. Не понимая толком, что и как. Особенно если этим стадом, управляет такой матерый пастух, как эта хрупкая с виду девица. Потом, спустя какое то время, если все действительно поутихнет, волна людского гнева ослабнет. Многие даже не вспомнят, из за чего весь сыр бор. Но пока....Любе очень хотелось верить, Антон знает, что делает.
Секундное пребывание в своих мыслях, отключило опальную звезду от реальности. И она не заметила, как Гена встал с дивана и направился к выходу.
Булашкин, конечно же не имел привычки, плавно и нежно открывать межкомнатные двери. Тем более, если она приоткрыта. Легкий толчок, что называется с ноги и женский крик, раздался на весь спальный микрорайон.
Гена сам испугался, когда дверь во что то уперлась и на полу оказалась его гостья, державшаяся за лицо…
– Еп твою мать! – В ужасе, крикнул хозяин и метнулся к лежавшей на полу Любе. – Ты что, шпионила за мной? Какого хрена, ты под дверью стояла?