Смычка «философского» и «утилитаристского» фронтов и соединение их с образовательно-кадровой проблемой грозило физическому сообществу «оргвыводами», которые могли пагубно сказаться на уровне исследований в области теоретической и ядерной физики и кадровой оснащённости в этой области, которые были необходимы для инициирования и разработки национальной программы по созданию ядерного оружия. Но и в эти предвоенные годы физики сумели удержать власти от проведения погромных «философско-утилитаристских» кампаний и сохранить относительно высокий уровень теоретической и ядерной физики как в образовательной, так и в исследовательской сферах[14].
Ⅱ. «Ядерные аргументы» в борьбе за спасение физики от «философско-космополитического» погрома (40‑е—50‑е гг.)
В преддверии «несостоявшегося совещания» физиков 1949 г.: «повторение пройдённого» и новые «фокусы»[15]
Годы войны на «философском фронте» физики, были определённым затишьем. Но уже в 1946 г. возобновляются идеологические компании, сначала в области художественной культуры (постановление ЦК ВКП(б) «О журналах „Звезда“ и „Ленинград“, „О репертуаре драматических театров“ и т. д.»). В июне 1947 г. проходит обширная дискуссия по книге академика Г. Ф. Александрова «История западноевропейской философии», на которые «прозвучали первые выстрелы» (в послевоенный период) по «физическому идеализму», причём со стороны самого А. А. Жданова. Его энергично поддержали Тимирязев и Максимов, опытные и последовательные борцы с физическим идеализмом [11][16].
Вместо «ПЗМ» с 1947 г. начинает выходить журнал «Вопросы философии» во главе с Б. М. Кедровым. Во 2‑м номере журнала была опубликована знаменитая статья М. А. Маркова «О природе физического знания», являвшаяся первой главой его книги «О микромире». Статье было предпослано предисловие Вавилова, в котором высоко оценивались новизна идей и глубина методологического анализа квантовой механики на основе диалектического материализма. Но «философские охранители», в первую очередь Максимов, сочли её про-боровской и поэтому идеалистической по своему существу [47]. В результате, «марковская история» стала одним из поводов для проведения «физико-философского» совещания, вошедшего в историю под названием «несостоявшегося». Приведём в этой связи свидетельство самого М. А. Маркова: «На одном из заседаний Президиума АН СССР, где происходил разгром современной биологической науки, Максимов, как сообщил мне Вавилов, выдвинул идею по аналогии с тем, что сделано в биологии — обсудить ситуацию в квантовой теории, именно обсудить „идеологические извращения“, которые имеют место в этой области наук. „Ваше имя упоминалось Максимовым в качестве лидера этих извращений“,— сказал мне президент» [46, с. 248]. И, действительно, Марков и его статья фигурировали в «предбаннике» как одно из наиболее ярких проявлений «физического идеализма» и космополитизма, а нераскаявшийся «кентавр»[17], читавший курс лекций по физике атомного ядра, вскоре был уволен из университета.
Книгу Маркова обсуждали в ФИАНе в январе 1948 г. (до появления в печати статей Максимова) и признали, что она «является, по существу, первым трудом, где с точки зрения марксистско-ленинской философии излагаются основы современной квантовой механики» (цит. по кн. [11, с. 94]). Резко отрицательной была оценка статьи Маркова, прозвучавшая на методологическом семинаре физфака МГУ (см. [11]). Всё это напоминало дискуссии 30‑х гг. и даже застрельщики их были всё те же Тимирязев и Максимов. К «Компании» Иоффе, Вавилова, Френкеля, Фока и Тамма добавился ещё и Марков, которого, кстати говоря, вопросы диалектико-материалистической интерпретации квантовой механики всерьёз интересовали с начала 30‑х гг.
14
Мы уже говорили, что перед войной чуть ли не ежегодно проходили крупные ядерные конференции, и Ленинграде (в РИАНе и ЛФТИ) и в Харькове (УФТИ) сооружались ускорители, что требовало немалых затрат. А в прессе, в «ПЗМ», в частности печатались статьи не только Максимова, Кальмана, Тимирязева и др., но и полемизирующих с ними Вавилова, Иоффе, Фока и др., которые старались адаптировать диалектический материализм к новейшим физическим теориям.
15
Кстати, серия заседаний, на которых велась подготовка к «несостоявшемуся совещанию» 1949 г., получила среди физиков того времени название «предбанника» [46, с. 248].
16
Тимирязев: «Современная теоретическая физика наводнена сейчас враждебными философскими течениями, тормозящими её развитие; этим враждебным течениям не даётся должного отпора. Вот почему отставание нашей философской работы ведёт к отставанию физики и других естественных наук» (цит. по [11, с. 88]).
17
Антимарковская разгромная статья Максимова в «Литературной газете» называлась «Об одном философском кентавре». Этим-то «кентавром» и был М. А. Марков.