Константин Волков
Спасённый
Подъём звёздного дайвера из внепространственных глубин — момент деликатный, тут нужна особая осторожность. Старые причинно-следственные связи разорваны, новые цепочки событий лишь зарождаются, и пока нельзя просчитать, чем обернётся ерундовая, вроде бы, проблема.
Кракен кормой чуял неприятности — именно оттуда поступали тревожащие сигналы: флуктуация корректирующего поля в пределах нормы, есть небольшое отклонение, до критического значения ещё далеко, но всё же параметры нестабильны — нужна калибровка. Вроде бы, ничего страшного, такие проблемы решаются в рабочем порядке, а всё же тревожно.
Чтобы отвлечься, Кракен полюбовался, как тает внепространственная воронка. Уродливая клякса только что играла всеми оттенками чёрного. Миг, и она втянулась в себя, а там, где клубилась тьма, подрожав, будто отражения в водной ряби, засияли звёзды. Дайвер сориентировался и поплыл к разлохмаченному протуберанцами голубому светилу. Вкусный солнечный ветер наполнил жадно разметавшиеся в пространстве щупальца-ловушки. Хорошо, даже зуд в корме утих!
А тревога осталась…
Казалось бы, сделано всё, что нужно! В реакторную полость отправилась ремонтная бригада. Капитан предупреждён, и, в отличие от Кракена, не сильно переживает. Может, потому что знает — дайвер справится с любой неприятностью; мало ли их уже случалось?
А ему разбалансировка силовых ловушек, как… как заноза в заднице? Задница у звёздных дайверов не предусмотрена конструкцией. Есть, правда, корма, а в корме — реакторная полость, в ней силовые ловушки и они требуют калибровки. Когда мысли, сделав круг, возвращаются к одному и тому же, это похоже на занозу? Кракену подумалось, что да, но заноза эта, пожалуй, в мозгу, а вовсе не в корме, в которой ловушки, которые требуют… Стоп! Это лучше обсудить с Виктором. И ловушки, и занозы, и мозги.
Но биотехника в рубке не оказалось, пока туда пришли только капитан Петренко да штурман Воронина. Странно, обычно после нырков Виктор появлялся на посту одним из первых.
Штурман Воронина сверяла координаты выхода с расчетными, а капитан Петренко незаметно поглаживал присосавшегося к запястью лекаря. Капитан страдал. Всем сейчас плохо, даже Кракену нелегко даются погружения. Чего уж говорить про людей? Они не умеют самостоятельно рассчитывать параметры внепространственных нырков, и уж тем более создавать воронки. Чтобы выжить во внепространстве, они изолируют себя в капсулах нулевого времени. У них слабая память, а водянистые тела легко ломаются от неосторожного воздействия. Зато они могут кое-что другое, и это умение делает их в глазах Кракена существами практически всемогущими — люди могут выращивать таких, как он…
Воронина и Петренко обсуждали, как назвать вновь открытую звезду. Не то, чтобы вопрос не терпел отлагательства, просто люди придают слишком большое значение названиям. Иногда кажется, что тайная цель людей — дать названия всему во вселенной. Это они окрестили дайвера Кракеном. Смысла он в новом имени особого не видел, хотя нравилось оно больше, чем прежнее, состоящее из длинного ряда букв и цифр.
— Горгоной назовём? — вяло предложил Петренко. — Вон, какие протуберанцы…
— Сколько было этих Горгон… — Воронина замолчала, будто перебирая в уме варианты. — Может, лучше, Кракеном?
— Кракеном, так Кракеном, — не стал спорить Петренко. — Слышишь, Кракен? Внеси в реестр, с координатами, названием, ну, чтобы, как положено…
Дайверу почему-то сделалось приятно, что во вселенной у него появился тёзка! Кракен даже зауважал эту, в общем-то, банальную звезду. И ещё больше зауважал людей вообще и свой экипаж в частности.
Тут и напомнила о себе почти забытая заноза. Да как напомнила! Корму скрутила конвульсия. Стало ясно — это не разбалансировка силовых ловушек, это… дефект калибровочной пластины? Почти невозможно. Совмещение с инородной массой в момент выхода из воронки? Тоже невозможно… почти. Никакая это не заноза в заднице, это полная задница — так сказал бы Виктор.
Сработал рефлекс, и дайвер начал создавать воронку, надеясь спастись во внепространстве. Беда в том, что люди совершенно точно не переживут нырок без специальной подготовки, а для подготовки совсем не осталось времени. Нельзя жертвовать людьми. Ни при каких обстоятельствах. Это естественный порядок вещей!
Из реакторной полости перестала поступать осмысленная информация. Связь с ремонтной бригадой пропала, может, нет больше никакой бригады. И дайвер, как и положено в ситуациях, угрожающих жизни экипажа, отстыковал готовый в любую секунду взорваться кормовой отсек. Пришла боль. Не только физиологическая: стало больно от осознания того, что отныне он не сможет нырять.