— Это называется заботой? — усмехнулась Ролана и подумала, что вряд ли ей удастся забыть приделанную к искалеченному арахноиду человеческую голову.
— Не судите о них строго, — ответила Джелалазиния Ю. — Мы слишком мало знаем, чтобы судить. Если бы удалось спасти этих зверушек, мы бы выяснили, почему вышло именно так. Но они устали, им больше не хотелось жить.
— Зато ему повезло, — сказал Адриан, — повезло, что с ним поработал такой специалист, как ты, Джилилизия.
— Если бы вы не доставили его на Новый Занзибар, я бы не смогла ему помочь, — улыбнулась Джелалазиния Ю, кокетливо обнажив кончики клыков. Ещё немного, и начнут облизывать друг друга. Даже не заметила, что мужчина исковеркал её имя. Ролане эта хищница такой ошибки не спустила, до сих пор злится. Чтобы прекратить глупый разговор, Ролана сказала:
— Довольно. Когда уже?
— Скоро, — Джелалазиния Ю улыбнулась и Ролане (улыбка теперь больше походила на оскал), и кокетливо поправила гриву рыжих волос. Что за дурацкая привычка, то и дело поправлять эту спутанную копну, будто она делается от этого похожей на нормальную причёску. — Скоро он увидит своих спасителей. Как-никак, это из-за него вы остались без призов. Доброе дело нуждается в благодарности.
— А почему он такой странный? — спросил Адриан, и Ролана, не удержавшись, фыркнула. После того, что ты увидел на борту покорёженной скорлупки, что-то может показаться тебе странным?
— Понимаете, сначала мы хотели подселить его мозг в идеальную искусственную оболочку, но потом решили, что для скорейшей адаптации будет правильнее вернуть ему собственное тело. Смотрите, именно такими они, наши героические предки, и были. Милые зверушки так бережно хранили биологический материал… Мы вырастили клона. Ах, он очнулся…
Ролана, заворожённо смотрела, как лысый мужчина распахнул мутные, с покрасневшими белками, глаза, как приподнял не слишком мускулистые, поросшие рыжим волосом руки, попытался сесть, упал на подушки, и… закрыв глаза ладонями, застонал.
Перед ним назойливо маячили размытые фигуры, кажется, людей, а, может, ангелов — кто их разберёт? Эти фигуры были нечёткими, то расплывались, то превращались в чёрные силуэты, то начинали светиться. Виктор никак не мог сфокусировать зрение, глаза отказывались видеть, по щекам текли слёзы.
Он плохо понимал, что с ним случилось. Но то, что всемогущество оказалось не конечной точкой его маршрута, осознал. Бессилие — вот настоящий ад. Бессилие и неизменность. Однообразные и постоянные цвета, стерильные запахи, безвкусный воздух. И монументальность; хоть расшибись, а мир не спешит исполнять твои желания.
Промелькнуло узнавание, Виктор попал в собственный кошмар. Но теперь он застрял в нём. Проснуться, чтобы вернуться туда, где осталась Ирка, не получается.
— Вы помните, что с вами произошло? — спросила одна из фигур, непривычный говор царапнул уши, пришлось напрячься, чтобы понять смысл. Виктор замотал головой, зрение на миг сделалось чётким.
— Ирка! — выдохнул он, и, не обращая внимания на то, как мучительно царапнуло сухое горло это слово, рывком сел на кровати. И сразу же понял — обознался!
Голова закружилась, и ослабшее тело повалилось на подушки. Хотелось разрыдался от своей немощи и неуклюжести.
— Лежите, вставать рано. Ирка, это ваша партнёрша? — поинтересовалась рыжеволосая. — Боюсь, что её уже нет. Скорее всего, нет, но если это важно, мы узнаем…
— Не важно, — выдохнул Виктор. Ирка осталась там, здесь её быть не может. — Уже не важно.
— Тогда повторю, вы помните, что с вами случилось?
Виктор снова мотнул головой. Он посмотрел на говорившую с ним женщину. Ну, улыбнись, ну, подними руку, я так хочу, мысленно кричал он. Ведь Ирка всегда откликалась на его желания.
— Я думаю, вам будет интересно узнать, — продолжила похожая на Ирку женщина, наплевав на его мысленную просьбу, — эти люди и есть ваши спасители. Вы должны быть благодарны…
Значит, это они уничтожили его с такой любовью и терпением сотворённый мир. Какая благодарность, когда переполнившая злоба, вот-вот польётся через край? Кто, ну кто вбил в ваши тупые головы идею заглянуть в систему Кракена? Почему, ну почему вы не сдохли ещё на пути к ней?
— С-спас-сибо… — прошипел он, и с фарфоровых лиц сползли нарисованные улыбки. Рыжеволосая подошла ближе, нахмурилась. Ну, подними же руку, ты, кукла! Трудно, что ли? Так же уверенно Виктор когда-то приказывал зажечься звёздам.